Обнаружил он себя сидевшим на бордюре на улице, недалеко от пожарной машины, с кислородной маской в руках. Он всё ещё не мог отойти от шока. Рядом стояли несколько охранников и пожарных и о чём-то активно беседовали. Семён не стал вникать в суть их речей, он лишь радовался одному. Склад потушили до того, как огонь успел перейти на цеха. И то, что сгорела лишь часть склада с товаром, а не весь. Сушильные камеры он починит, даже сделает лучше прежних. По крайней мере, менее пожароопасные. Так думал Берёзов.
Первые лучи солнца потревожили утренний небосвод. Освещая и раскрашивая причудливые облака, а также смог города, что поднимался от производственных труб куда-то ввысь. Небо озарилось золотыми красками, давая надежду на самое лучшее. От не до конца сгоревшего помещения поднимался кудрявыми клубьями дым. Почему-то глядя на этот рассвет хотелось верить в наступивший день.
Всё утро до самого обеда прошло в суматохе. Заявка в страховое агентство, подсчёт убытков и поиск строительной компании для ремонтных работ. Также нужно было попросить некоторых клиентов об отсрочке привоза товара. Всё это занимало немало времени и трудов. Пока на территории самого склада ходили сотрудники полиции и пожарный дознаватель. Охрана же неизменно была на связи и просматривала все камеры.
Время давно перевалило за полдень, а Берёзов всё также разбирался с ночным инцидентом, закопавшись в ворохе бумаг и непрерывно отвечая на внутренние телефонные звонки, давая распоряжения сотрудникам и комментируя те или иные задачи. Пустота в желудке активно давала о себе знать, и остывший кофе, смешанный с энергетиком, уже не помогал. Дурная привычка, забиравшая львиную долю товарного чека из супермаркета, тоже не спасала положения. За это утро была выкурена не одна пачка сигарет. Стратегический запас закончился, и пришлось спускаться до цехов и там в курилке «стрелять» у работяг сигареты. Обычно Семён не изменял своему любимому бренду сигарет, и если не было альтернативы, то терпел. Последнее происшествие и расшатанные нервы вынудили его курить чужие сигареты. Конечно, отказать молодому директору в лишней сигаретке никто не стал. Всем было интересно послушать последние новости, а курилка служила не только местом отдыха, но и рассадником сплетен и баек.
Повинуясь своим пристрастиям, Берёзов одним большим глотком допил свой бодрящий коктейль из грязной кружки и отправился на очередной поиск покурить. Закинул личный телефон в задний карман штанов, а рабочий, прихватив, крепко сжал в руках. Семён просто пролетел по лестнице, перепрыгивая за раз несколько ступенек. Проскочив несколько рабочих помещений и пару цехов, он выскочил к уличной курилке.
Там сидели несколько работников из разных цехов и бурно обсуждали ночное происшествие и то, что придётся переделывать сгоревшие заказы. Увидев молодого директора, все с интересом притихли и стали наблюдать за ним. Лишь один Леонид, начальник сварочного цеха, как-то особо усмехнувшись, тут же достал пачку сигарет и зажигалку, протянув всё это добро подходящему к компании Берёзову.
— О-о-о, начальник пожаловал, — Берёзову это прозвище не сильно нравилось, но и спорить было бесполезно. — Как обстоят дела?
— Как сажа бела! Выходим на ночную смену, — на одном дыхании выпалил Семён и тут же прикурил предложенную ему сигарету.
— Начальник, а, начальник, — странно протянул Леонид. — Можно вопрос личного характера?
Семён бросил оценивающий взгляд на начальника сварочного цеха. Леонид был мужик матёрый и безумно талантливый в своей сфере. На Берёзова он работал ещё со времён начала ИП. Семён оценивал по достоинству людей, которые прошли с ним этот стремительный путь, и ценил их помощь и поддержку. Леонид был хоть и талантливый, но пару фаланг на пальцах левой руки у него не хватало. Как он сам говорил: «Плата за опыт и знания», а после долго и громко смеялся каким-то своим воспоминаниям. Залысина и несколько выбитых зубов не придавали ему красоты, но на его профессиональные способности это не влияло, как и на то, что он был отличным собеседником. С Леонидом можно было говорить обо всём. Пусть внешне он был не самым приятным, и некоторые татуировки на его теле кричали о не самом добродетельном прошлом, но всё это перекрывала его своеобразная мудрость.