— Дело в том, что на вас жалоба поступила за жестокое обращение с детьми. И уже не в первый раз, — язвительный тон Татьяны Александровны не задевал Семёна.
— Уточните, пожалуйста, конкретно: когда и за что жалоба поступила. Можно взглянуть на неё? — Берёзов знал свою правоту, и что правда была на его стороне, а потому был спокоен, как удав.
— В субботу поступил телефонный звонок из-за того, что вы избиваете ребёнка, — подала голос социальный педагог.
— Ребёнок в субботу был во Владивостоке. Прилетел в воскресенье вечером. Я же в субботу был на работе. Внимание, вопрос: кто кого бил? — он был задан не органам опеки, а назойливым соседкам, что наблюдали за всем из открытой двери своей квартиры. — К тому же раз по вашим словам тут истязали детей, то почему вы не явились в субботу? Может быть, за это время тут его уже убили? — Вспылил Берёзов.
— В любом случае, мы должны осмотреть жилищные условия и опросить ребёнка, — настаивал специалист службы опеки.
— Да что смотреть, разве не видно, что жируют на государственные деньги! Посмотри на какой машине он ездит! Постоянно что-то покупает себе, а мальчишку работать заставляет, — всё не унималась соседка-алкоголичка.
— На что я жирую? На семнадцать тысяч? Да у этого мальчишки кроссовки в два раза дороже, чем пособие! — терпение у Семёна заканчивалось. Он понимал: если сейчас не уйдёт от разговора — скандалу не миновать. Быстро открыв все замки надёжной двери, он распахнул дверь. — Прошу! — пригласив проверку внутрь, Семён тут же вошёл в квартиру.
Быстро сменил кроссовки на тапки. И невольно подумал, как же сильно у него болят стопы. Понаблюдал за тем, как проверка натянула бахилы и пошла осматривать жилищное помещение.
— На этот раз Владивосток? — тихо подошла к Берёзову социальный педагог. — Уже, наверное, всю Россию повидали? — мечтательно вопросила молодая женщина.
— Почти, — кивнул Семён и направился в комнату опекаемого ребёнка.
Сам же опекаемый ребёнком считался лишь на бумаге, до совершеннолетия не хватало совсем немного времени. Фёдор, закончив девятый класс и успешно сдав экзамены после него, выбирал: остаться в школе ещё на два года или пойти в колледж. Комната подростка не была ничем примечательной. Диван-кровать, аккуратно заправленный, компьютерный стол, шкаф, книжные полки. Всё как у всех. Мебель не отличалась новизной, и большинство осталось от прежних владельцев квартиры.
Единственное большое окно было плотно зашторено. Сам же хозяин комнаты сидел за компьютерным столом в развалку, закинув ноги на рабочее место. Казалось, вся суматоха его не трогала, он слушал музыку через большие наушники и старательно крутил в руках очередную головоломку.
Лишь когда Семён распахнул дверь и вопросительно посмотрел на брата, тот поднял свой взгляд на него, потом снова уставился в нерешённую задачу. Берёзов-старший так и стоял с вытянутой рукой, которая крепко сжимала дверную ручку. Тихое поведение младшего брата беспокоило его. Он понимал, что брат перепуган сложившейся ситуацией, хотя и всеми силами старается не показывать этого.
— В принципе, у вас тут чисто… — оглядывая всё, Татьяна Александровна заглянула в комнату к подростку и также осталась стоять в дверях с Семёном. — Здравствуй, Фёдор, — попыталась она привлечь внимание хозяина комнаты.
Подросток лишь недовольно хмыкнул, заметив лишнего человека в своём пространстве, и развернулся в сторону окна, прибавив музыку на всю громкость. Музыку из наушников можно было услышать даже на расстоянии всей комнаты.
— Думаю, он не хочет с вами разговаривать, — саркастически протянул Семён. — Вещи, холодильник смотреть будете?
— Будем! — скорее из вредности сказала старший инспектор.
Берёзову лишь осталось пожать плечами и показать все шкафы, чтобы органы надзора убедились в том, что его брат не ходит в обносках и у него есть сезонные вещи. Краем уха Семён слышал, как громко сопел Федя. Так уж сложилось, что в сложном характере Берёзова-младшего была такая черта, как собственность. Федор ненавидел, когда лазили в его вещах. Особенно чужие люди. Визиты органов опеки давались ему с трудом, а общение с ними он оставлял старшему брату. Максимум он терпел социального педагога из своей школы.