Рассмеявшись от того, что она хоть и не попала немного в ноты и в конце сфальшивила, но это было так мило и забавно, а главное - выглядело искренне. Взяв за руку её, я влез на высокую скамейку и затащил сопротивляющуюся, но смеющуюся Дэни к себе на импровизированную сцену, я громко запел последние строки:
- Я так долго спал без тебя,
Я вижу ад в твоих глазах,
Неожиданно обманутый,
Касаясь тебя, я чувствую себя живым,
Касаясь тебя, я умираю внутри.
Девушка резко села у моих ног, прикрывая драматично руками лицо, когда песня закончилась, а я же отвернулся от неё, мол, иди и никогда не возвращайся. Да, мы с Дэни сделали бы отличный постер для какого-нибудь мистического кино сейчас.
- У тебя неплохой голос, - внезапно сказала девушка, когда мы снова принялись за работу.
- Нет, просто у меня есть слух и я хорошо чувствую ритм. Я же с детства играю на ударных и получаю от этого огромное удовольствие, так как с музыкой давно на "ты", что не радует моих родных, - сказал я. - А ты? Рисование - это у тебя хобби или же душевная отдушина?
- И то, и то, - произнесла Дэни. - Вообще, по сути, я ничего и не умею, кроме рисования. После того, как в детстве изрисовала пару стен, то поняла, что хочу большего и... да и просто чтобы что-то хоть уметь, поэтому начала учиться разным техникам... если, конечно, хватает времени.
- А колледж?
- Макс, - неожиданно грустным голосом сказала девушка, от котого у меня защемило сердце, - мне никогда не хватит денег на колледж. Да и мои оценки... не то что бы плохие, но они недостаточно высокие. А если у тебя есть мечта, талант и ты... вроде пишешь песни, да? Или я не поняла? В общем, если у тебя все есть необходимое, то ты обязан рискнуть.
Я задумался. Томсон была права. Да, у меня было больше, чем нужно и, наверное, мне стоит показать парочку текстов парням. Застебут? Напишу новый, но хотя бы буду знать, что мне делать.
Заполняя заново бачок краской и поправив сползшую шапку на голове, я проговорил:
- Ты всё верно поняла, но я никому свои текста не показывал, считая их недостаточно...
- Хорошими?
- Скорее глубокими, - отозвался я, присаживаясь на колени, чтобы удобнее было красить снизу. Металл стремительно покрывался коричневато-красным слоем. Пришлось снять одну перчатку, чтобы пальцем убирать капельки и размазывать капельки. - Сейчас полно популярных песен: запоминающиеся, лёгкие и с незамысловатым мотивом, которые на следующий же год станут устаревшими. Не хочу быть одним из них, ведь это уже будет мой вклад в музыкальную сферу и мне кажется, что люди достойны чего-то более качественного и долгого. Взять, хотя бы, братьев Янг, Курта Кобейна или же тех же "Битлз". Их музыка - это бессмертная классика в их жанре.
- Хочешь запасть в сердце? - улыбнулась изумительно доброй улыбкой Томсон.
- Попасть в сердце просто нельзя, ведь оно не станция, а неизвестная страна, - сказал я, убирая пальцем новый подтёк. - Может, покажешь свои картины когда-нибудь?
Девушка смущенно опустила глаза, а затем произнесла:
- У меня хранятся здесь пара моих свежих работ.
Дэни подошла к стене, отодвинула в сторону скамейку, затем тонкие деревянные пласты, где оказалось что-то большое и квадратное, но под объемной прозрачной пленкой.
Повесив краскопульт на свисающий крюк с потолка, я направился к ней, с любопытством глядя, как она, путаясь в тяжёлой пленке, снимала её с картин.
- Ну вот, - застенчиво сказала Томсон, отходя в сторону, чтобы я смог получше рассмотреть две её работы, которые она поставила на скамейку.
С первого взгляда я увидел яркий контраст между двумя работами и какие противоречивые эмоции исходят от каждого мазка кисти и плавного перехода палитры красок. На первой картине показано озеро, окруженное тёмным лесом, в котором поселился мрак. Но не в этом была суть, а в маленьком грачонке, обессиленно сидящем на коряге, которая плыла по угрожающе-спокойной глади озера. Малыш был взъерошен и напуган, он раззявил клюв, будто что-то кричал в суровое серое марево, нависающее над ним, где мелькали черные точки. А ещё у него обвисло неестественно крыло, касающееся воды. От этой картины веяло угнетением, безысходностью, отчаянием и бесконечным одиночеством.
А вот следующая была совершенно иной. На втором полотне изображена знакомая свалка города (узнал по воротам), но уже внутри. Горы наваленного мусора, но среди этого места был один кусочек очень светлым и ярким. Возле небольшого костра сидела на потрепанном машинном сиденье хрупкая темноволосая девочка, что-то сосредоточенно рисующая в блокноте одной рукой, а второй же держащая белую облупленную кружку с надписью "Мэтт", откуда исходил пар. Рядом с её прибежищем валялся знакомый чёрный рюкзак и пластиковый пакет для мусора, из которого посыпались баллончики с краской. А если приглядеться, то можно было увидеть, что за огромным шинами, обдолбанными в хлам машинами, креслами и другой горой мусора выглядывали забавные неизведанные существа, а за решеткой увидеть охранника, у которого тень с хитрыми красными глазами крала из кармана брюк бумажник. И всё это действие освещали яркие летние звёзды.