- Доброе утро, Асу, - Винсенто приветствует меня поклоном и, не разгибаясь, ловит небрежно вытянутую вперед руку. Это - как подачка в отместку за упущенное "миледи".
Постороннему никогда не понять тонкости отношений, которые складываются между членами Ложи, да и, чего уж там, я тоже иногда не до конца осознаю всех тайных смыслов того или иного слова или жеста. Однако сейчас даже идиоту ясно, что мы состязаемся в умении задеть собеседника так искусно, чтобы он почувствовал незаметный и от того еще более сильный укол самолюбия.
- Рада вас видеть, Винсенто, - я тоже не добавляю "милорд" - он еще не дорос до такого приветствия. К тому же, не я пришла к нему с делом. - Я надеюсь, в наших планах нет изменений? Ваш визит меня обеспокоил.
Ложь. И он это знает. Может быть, не замечает неискренности в голосе или манере держаться, просто знает - фальшь. Первый урок, который нужно усвоить в Ложе: все вокруг - иллюзия, в которую ты должен верить. Делать вид, что веришь.
И он делает.
- О, я не хотел беспокоить вас, - он поджимает губы и прибавляет долгожданное: - Миледи.
Я поощряю его взглядом на оттенок теплее и по-прежнему смотрю прямо в глаза. Я мастер играть в "гляделки", Винсенто.
- Дело в том, что мне на глаза попалось одно дело с вашим участием, - он, как и любой неопытный актер, все-таки не смог удержаться от огонька торжества в глазах. И именно по этой искре удовлетворения, говорящей, мол, я поймал тебя, выдра, не извернешься теперь, я поняла, чтó именно он нашел. Фокусник решил сыграть со мной представление? Что же, мы принимаем вызов. - Я узнал, что вы некогда были тесно связаны с Микаэлло Веспуччи, пиратом и магом-бунтовщиком.
С моих губ срывается вздох - достаточно тихий и судорожный, чтобы обмануть глупца. Он снова довольно морщится, а я не могу сдержать внутреннего злорадства. Торжествуй, гиена, я позволяю тебе такую роскошь. Не ты первый и не ты последний, кто пытается растопить сердце Асунсьон Эргуэра воспоминаниями о давнишнем увлечении. Увлечении? Не ври хотя бы себе, крошка Асу. Ты, верно, любила этого прохвоста. Может быть, любишь до сих пор... В сущности, какое это имеет значение? Бравый морячок мертв, как и все твои друзья и любовники. Ты одна, дорогая. И ты - сильная.
- У меня в руках есть некие письма, - продолжает Винсенто. - Вы, вероятно, захотите обладать ими? Будет прискорбно, если они попадут в руки ваших врагов или будут преданы огласке.
Изображать из себя дуру - довольно интересное занятие. Ты можешь увидеть все тайные мысли собеседника, который теряет бдительность, видя твою слабость. О, если бы ты знал, как сильно я ненавижу слабость! Бедный, глупый Винсенто, ты тоже попался в ловушку Асу Эргуэра.
Пока маг требует от меня всецелой поддержки, я обдумываю свои дальнейшие действия. Нужно показать фокуснику, что он еще не достаточно умел для представления с моим участием. Этой роскоши был достоин лишь один маг - Микаэлло. Он умело завершил первый акт, почти довел до апогея второй - и пал. Жаль.
Как только убежденный в моей преданности Винсенто уходит, я позволяю себе рассмеяться. Громко, заливисто, почти искренне. Маг хочет, чтобы Вашингтон и Нью-Йорк, самые лакомые кусочки США, достались ему. То, что все восточное побережье останется под влиянием самодовольных волшебников - почти решенное дело. Оно завершится на последнем совещании Лиги перед тем, как большинство из нас умчатся в закат, точнее, в свои новые владения. Винсенто хочет, чтобы я убедила вампиров отдать столицу и крупнейший город Америки в его умелые ручки. Я, честно говоря, собиралась так и сделать, а теперь... Теперь мстительное и злобное существо внутри требует реванша. Зуб за зуб, фокусник. Попытка сыграть со мной дорого стоит - плати по счетам.
Мужская половина вампирьего общества давно у меня под каблуком. Первых двух дней мне хватает на то, чтобы затащить парочку из них в постель, поощрить откровенным флиртом еще нескольких и стрельнуть глазами в сторону оставшихся неудачников. Другие четыре дня уходят на то, чтобы подружиться с женской половиной - это сложнее, потому что думает прекрасный пол, к сожалению, всегда головой. С вампиршами не посплетничаешь, с ними нельзя обсуждать ничего, кроме заумных философских тем. Наверное, я - досадное исключение из правила, потому что терплю эту экзекуцию исключительно ради удовлетворения своих мелочных стремлений. Ох, Винсенто, ты дорого заплатишь мне за эти пытки!