«Десять минут! Ты должна успеть!» — напомнила самой себе.
— Ваше Величество, прошу простить, что отвлекаю, но я обязана поговорить с вами о том, что сейчас важнее всего… Считайте меня посланником и парламентёром. Думаю, пришла пора заключить перемирие с народом тарсов.
Император, сидевший в простом высоком кресле, поднял на меня удивлённые глаза. На бледном бесстрастном лице промелькнули живые эмоции. А в следующие десять минут я говорила, не останавливаясь ни на секунду, вкладывая в каждое слово убеждённость и надежду, увещевала, уговаривала, рисовала перспективы, даже что-то пыталась показывать на пальцах. Когда закончила и взглянула на Его Величество, то удивилась произошедшей перемене: на впалых щеках играл румянец, в глазах появился интерес, движения стали более резкими, живыми, пропала вялость и медлительность.
— Знаете, Марта, вы очень похожи на мою покойную супругу. Нет не внешне, а душой! Она тоже была такой же яркой, чистой, желающей счастья и добра всем на земле. Силена верила в то, что люди могут жить в любви и мире, стоит лишь сделать первый шаг. К сожалению, я слишком долго оплакивал свою потерю и эгоистично погрузился в мир скорби. Но эта пламенная речь и ваш союз с тарсом напомнили мне о том, что в этом мире есть место любви, которая сильнее всего. Сегодня же я отправлю гонцов в пустынные земли с предложением о мире. А теперь пора готовиться к свадебной церемонии!
Глава 54
Марта
Неспешно шла по проходу парадного зала, положив дрожащую руку на сгиб локтя церемониймейстера по имени Симмон. Я была рада поболтать с ним перед началом церемонии. Как же мне повезло встретить человека, который был знаком с моими родителями. Это был своеобразный подарок в этот волнительный день. Симмон рассказал, насколько сильной была любовь матери и отца, которые пошли против своих семей, чтобы быть рядом. Что ж, я повторяла их историю, только в ещё большем размахе.
Неудобное, но потрясающе красивое платье тихо шелестело по полу, напоминая звук сухой осенней листвы на ветру. Надо отдать должное Ингар — белоснежное одеяние с длинным шлейфом, украшенное жемчугом сидело на мне, как влитое. При этом я выглядела настоящей принцессой, без намёка на пошлость или экстравагантность. Кружево, скрывавшее моё лицо, делала окружающий мир чуть расплывчатым и зыбким, но там впереди видела лишь его… Моего возлюбленного, бывшего раба, черноокого красавца, отца нашего будущего ребёнка, того, с кем я готова была провести всю свою жизнь.
— Удачи тебе, милая! Ты — настоящая красавица. А ещё умница. Родители гордились бы тобой, а теперь иди к своему суженному! — Симмон, сжал мои пальцы своей лапищей и чуть подтолкнул навстречу Роху. Спасибо ему за это, ибо ноги словно приросли к полу. Я сделала пару шагов, чувствуя, как дрожат колени и гулко бухает сердце. Рука тарса подхватила меня под локоть, а подушечка большого пальца аккуратно скользнула по коже. Это нежное поглаживание наполнило меня теплом и уверенностью. Встав рядом с ним, наклонила голову, когда Император начал свою речь.
— Мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями настоящей любви между этими достойными людьми! — в его голосе слышалась прежняя сила, что не осталось незамеченным для придворных, которые перешёптывались, издавая шипение клубка змей. — Марта Эмария Контарс Ценд и Рохнаржешн, вы стоите передо мной, желая связать судьбы воедино. Уверены ли вы в своём решении?
— Да! —громко и смело произнёс возлюбленный, вновь погладив мою руку.
— Да! — мой же голос дрожал от волнения.
— Клянётесь ли вы стать друг другу поддержкой, вместе преодолевая все трудности и разделяя радости? Быть верными, понимающими и готовыми к прощению? — Император смотрел на нас с доброй улыбкой, отступая от слов классической клятвы и говоря прямо от сердца.
— Клянусь!
— Клянусь!
— Этот союз благословлён мной. Будьте же счастливы. Любите и будьте любимы!
Я даже не ожидала, что всё закончится так быстро. Никаких цитат из Священной книги или Устава империи. Так просто, светло и искренне, что по щекам потекли слёзы.
— Поцелуй же свою супругу, счастливчик! Тебе повезло с ней! — Его Величество даже подмигнул тарсу. Даже не верится, что ещё утром Император походил скорее на восковую фигуру, бледную тень себя самого.