— Угу… — поддакнул БИУС, пообещал к вечеру подготовить предельно подробное описание телодвижений, которые нам надо будет совершить либо поздно вечером, либо ночью, и снова затих. Увы, всего секунд на сорок пять. А потом предупредил, что меня вот-вот наберет Витя, и посоветовал принять его вызов.
Принял. Поздоровался. Почувствовал, что друг пребывает в бешенстве, потребовал рассказывать и превратился в слух.
— «Двоечку» пытались сжечь: подманили сигнальной ракетой и ударили «Сполохами».
Команда приняла их на артефактную и две обычные воздушные стены, сбросила весь балласт и за то время, пока дирижабль набирал высоту, утюжила лес площадными умениями. Целеуказание давал хорошо знакомый тебе поручик Ковалевский, так что положили двух теневиков. А еще трое, к сожалению, оказались Богатырями, поэтому принимали все атаки экипажа на защитные покровы и не позволяли «Двоечке» снижаться. В общем, поднять трупы и выяснить, кто против нас играет в этот раз, так и не получилось. И я в бешенстве!
— ЧП, безусловно, неприятное… — вздохнул я. — Но не все так плохо, как кажется на первый взгляд: да, попытки сжечь дирижабли продолжатся, однако твои подчиненные будут дуть на воду и в такие ловушки больше не попадутся. Значит, в какой-то момент твари, играющие против нас, решат переключиться на какой-нибудь другой метод воздействия и обязательно попадутся. Короче говоря, перестань яриться и займись делом. Вернее, продолжай раскачивать подчиненных. Ибо как только экипажи прорвутся во второй ранг, вражеские Богатыри начнут дохнуть пачками…
Этого аргумента не хватило. Но я старался. Поэтому минут через десять парня начало отпускать, а через двадцать он более-менее успокоился, от всей души поблагодарил за моральную поддержку, задал пяток вопросов о «своей» Лизе, сообщил, что его кто-то дергает, и отключился. Не успел я убрать трубку в карман, как раздался следующий звонок. В этот раз я понадобился Фомину — он пригласил меня и моих девчат на свой день рождения, который собрался отмечать в предстоящие выходные в Бухте Уединения.
Этого парня я уважал. Поэтому описал наклевывающуюся проблему без обиняков:
— Виталь, эта суббота у нас, к сожалению, занята — мы будем праздновать бракосочетание Валерия Константиновича и Надежды Олеговны в родовом поместье и в узком семейном кругу. Поэтому сможем приехать в Бухту только в воскресенье утром.
— О-о-о, какое интересное мероприятие! — весело хохотнул он. — Одна половина высшего света удавится из-за того, что ты намертво привяжешь к роду лучшего артефактора Империи, а вторая облегченно выдохнет из-за того, что Недотрога, наконец, остепенится и перестанет лютовать! Кстати, с меня подарок на их торжество. А по поводу даты вашего приезда скажу следующее: мы будем ждать вас в воскресенье. И очень обрадуемся, если ты прихватишь с собой Лизу, Виктора и Татьяну.
Я сказал, что гарантированно привезу Максакову, и пообещал передать приглашение чете Воронецких, поэтому обрадованный Фомин переключился на одну из самых животрепещущих тем недели. В смысле, заявил, что видел запись боя Поли и Лизы возле школы, захвалил меня за то, что воспитал их такими буйными, и сокрушенно вздохнул:
— Что самое грустное, эту же самую запись посмотрел и мой отец. Все бы ничего, но в первых числах октября ко мне заезжал Антон и в его присутствии сообщил, что взял четвертый ранг и не собирается останавливаться. В тот день папа из вежливости спросил, как к этому отнеслась Лариса, и потерял дар речи, узнав, что она прорвалась в Витязи, Даша — в Рынды, а Егор — в Гридни. Короче говоря, вчера вечером я был вызван на ковер, был назван безответственным мальчишкой и получил приказ передавать дела двоюродному брату, так как в первых числах ноября меня отправят на родовую тренировочную заимку на весь сезон дождей.
— Одного? — ехидно полюбопытствовал я.