взял, любовался целую вечность, а потом заставил себя положить на футляр и рассыпался в благодарностях. Более того, после ухода артефактора не стал убирать подарки в пространственный карман — поглядывал на них даже во время бесед с Ксенией Станиславовной, Надеждой, Ульяной и Софой с Татьяной. В итоге сочетал приятное с полезным до половины первого, потом вызвал к себе Иришку и минут двадцать осваивался с гражданским вариантом самого последнего технологического прорыва ученых Империи — генератора развертки трехмерных изображений «Фантом».
Да, назвать управление этой штуковиной интуитивно понятным не смог бы даже клинический оптимист, но «игрушка», приобретенная через Виталия Фомина, работала. И работала хорошо. Поэтому, закончив с нею возиться, я свернул единственную картинку, залитую Дайной в память устройства, встал из-за стола и отправился одеваться…
…Карамзину подобрали на крыше ее столичного особняка. Ольга сходу вручила Наталье Родионовне флягу с «болтушкой» и приказала выпить, а та и не подумала возражать — уговорила полулитровую емкость, промокнула губы платком и только после этого спросила, что мы ей скормили. Моя благоверная молча вручила женщине МТ-шку с открытым текстовым файлом, дала время прочитать список навыков, потолки развития которых я счел нужным поднять, и заявила, что в нашем роду «городских» Кошмаров не было, нет и не будет.
Я прислушивался к их беседе и дальше. Точнее, дурел от уверенности, с которой вчерашняя простолюдинка подминала потомственную аристократку в четыре с лишним раза старше себя, мысленно повторял утверждение Дайны «В роду должна быть одна хозяйка, а Оля — плоть от плоти этого мира…» и соглашался. До тех пор, пока «Орлан» не спикировал на крышу Южного крыла Императорского дворца и не заглушил двигатели. Тут мне стало не до досужих раздумий — я помог дамам надеть легкие кожаные курточки стоимостью в десяток квадрокоптеров каждая, подхватил термосы и первым направился к выходу. Ибо положение обязывало.
Генерал Ляпишев уже ждал. У терминала аурного сканера. А «силуэтов» Конвойных в помещении не было. Вообще. Благодаря чему корректировка нынешних характеристик наших аур прошла в тишине, но… не в спокойствии — Дмитрий Львович, видевший разницу между аурой Кувалды и нашими, все никак не мог уложить в голове тот факт, что мы значительно сильнее. Вот и напрягался. Впрочем, в меру. Поэтому пропустил термосы через сканер, взял первый попавшийся и повел нас по привычному маршруту. Хотя, окажись на его месте какой-нибудь записной паникер, нам пришлось бы валить группу быстрого реагирования.
В общем, его стараниями до приемной Императрицы мы добрались без приключений, прошли в кабинет, поздоровались с Воронецкими и опустились в кресла в мягком уголке. А потом я взял нить разговора в свои руки и начал с объяснения первой «непонятки»:
— Наталья Родионовна попросилась под мою руку и привела достаточно весомые аргументы в пользу этого решения. Поэтому я дал свое согласие. Но по ряду причин не хочу торопиться с оглаской этого события, ибо считаю, что оно может быть использовано для усиления наших общих позиций.
Первое предложение по каким-то причинам напрягло и государя, и его наследника, а государыню заставило задуматься. Зато самая последняя фраза, намеренно выделенная интонацией, сработала, как надо: Людмила Евгеньевна вопросительно выгнула бровь, Цесаревич перестал хмуриться, а Владимир Первый повел рукой, предлагая продолжать.
Эту часть разговора я проработал с Дайной еще в Расщелине, поэтому показал слушателям нынешнюю ситуацию «со своей колокольни», описал три наиболее вероятных варианта развития событий, дал время проникнуться их реальностью и переключился на четвертый — вроде как, свой. Причем на этом этапе разговора обошелся без лирических отступлений и отсебятины — излагал только те тезисы, реакцию на которые заранее просчитал БИУС, а некоторые повторял «за суфлером» слово в слово.
Результат не заставил себя ждать — к тому моменту, когда я добрался до образа «Мастер-добытчик дарит Будущее самым лучшим», сообщил, что хочу передать Наталье Родионовне свое ателье, а жене построю гоночную трассу, Воронецкие уже видели свет в конце тоннеля. Поэтому трехмерную картинку проекта трассы вокруг моих родовых земель рассмотрели с о-о-очень большим интересом, предложили продать еще один кусок окрестностей — на который я, откровенно говоря, облизывался и так — и… аккуратно ткнули носом в самое слабое место этой идеи: