поэтому последние сорок пять минут ожидания появления очередных переговорщиков старательно впечатывали в память особенности очередной энергетической структуры. Получилось, что называется, со скрипом. Особенно у Поли — закончив ломать себя об колено, она со вздохом заявила, что следующий «якорь», вероятнее всего, запомнить не сможет. Ибо уже начала путаться в «образах».
Страдала минуты три-четыре, а потом Дайна сообщила о появлении долгожданных флюктуаций, и Птичка унеслась на свое рабочее место. Точнее, сначала телепортировалась к первому «якорю» Расщелины, а затем долетела до «Носорога» своим ходом. Не успела добраться до искина, как перед нами возникло «окно» межпространственного перехода, и я, разогнав восприятие, прикипел взглядом к лицу первого гостя, перебравшегося на Надежду.
«Скорохват», оглядев преобразившийся портальный зал и не обнаружив в нем никого, кроме меня и Оли, коротко кивнул в знак приветствия и, видимо, шевельнул левой рукой, остающейся по ту сторону межпространственного перехода, так как буквально через десять секунд к нам по очереди заявилось еще трое «переговорщиков». Отсутствие Адрианова нисколько не расстроило, а присутствие Мезенцева вызвало не только сдержанное удовлетворение, но и желание выяснить, кого он к нам привел в этот раз. Поэтому я оглядел обоих мужчин с помощью прозрения, отрешенно порадовался, что они — простецы, и превратился в слух.
Взаимные представления не заставили себя ждать, и мое любопытство было удовлетворено: пожилой мужчина с лысым черепом, седыми бровями и спокойным взглядом оказался Ростиславом Петровичем Мухановым, одним из самых жестких и бескомпромиссных министров иностранных дел СНС за всю историю существования этого ведомства с говорящим прозвищем Слепень,
а худощавый и лопоухий дядька с глубоко посаженными глазами, треугольным лицом и не особо добрым прищуром — Алексеем Антоновичем Кирилловым, заместителем министра внутренних дел.
Что интересно, если первый, де-юре, был отставным функционером и был знаком нам с Дайной по параграфу в учебном курсе АПД, то второй, вроде как действующий, на публике практически не появлялся. Поэтому не вызвал никаких ассоциаций не только у меня, но и у нее. Кстати, этот, Кириллов, во время «обязательной программы» легонечко попробовал мою благоверную на излом: мягко улыбнулся, сделал изысканный комплимент и закончил его уменьшительно-ласкательным обращением по имени. Зря — в ее взгляде тут же появились льдинки, а с губ сорвалось не особо дипломатичное уточнение:
— Не «Оленька», а «Ваше Сиятельство». Ибо княгиня, а вы простолюдин и не относитесь к числу друзей моего мужа.
Он попробовал напомнить, что в разы старше, и снова не преуспел:
— Алексей Антонович, еще одна попытка проигнорировать элементарные требования этикета — и я сочту ваше поведение оскорбительным, заставлю принять вызов на дуэль и убью.
— Убьете? Вы⁈ — вызверился он и, потеряв сознание от легонького удара оглушением, вылетел в «окно». А Оля перевела тяжелый взгляд на Мезенцева и холодно усмехнулась: — Игорь Архипович, у меня создается впечатление, что в руководстве СНС нет ни одного здравомыслящего человека. Я разочарована.
— Ваше Сиятельство, прошу прощения за то, что перебиваю… — без тени улыбки начал Муханов, дождался, пока моя благоверная поймает его взгляд, и виновато вздохнул: — … но вины Игоря Архиповича в появлении на Надежде господина Кириллова нет. И еще: к моему искреннему сожалению, отдельные высокопоставленные представители силовых структур в какой-то момент настолько привыкают считать свое мнение истиной в последней инстанции, что ведут себя, как слоны в посудной лавке, даже на переговорах, подобных этим. Приношу свои извинения за его действия от имени руководства Союза Независимых Систем и предлагаю начать общение с чистого листа.
— Извинения принимаю… — величественно кивнула она. — А с общением — к моему мужу: я предпочитаю разговорам действия.
В этот момент в «окно» ворвалось тело в «Титане», увидело, что члены «делегации» СНС спокойно рассаживаются вокруг стола, и было послано куда подальше. Скорохватом. В кои-то веки проявившим инициативу. А после того, как представитель «той стороны» снова исчез, Слепень посмотрел на меня и спросил, как ко мне обращаться. При этом, вне всякого сомнения, не играл, так что я пожал плечами и сказал чистую правду:
— Ростислав Петрович, я — уроженец Китежа. Поэтому для граждан СНС остаюсь Игнатом Даниловичем Щегловым. А для жителей Надежды являюсь князем Игнатом Даниловичем Беркутовым-Туманным, мастером-добытчиком и прочая и прочая.