Ученые, воспитанные в русле других традиций науки и поведения, так же как и психоаналитики, разделились в своих взглядах по основному вопросу. Среди них есть приверженцы теории научения, которые давно приняли в качестве исходного допущения, что единственные первичные поведенческие системы — это те системы, которые связаны с физиологическими потребностями, и что если животное интересуется представителями своего собственного вида, то это результат вторичного влечения. Довольно подробный обзор обширной литературы, отражающей этот подход, опубликовали Маккоби и Мастере (Maccoby, Masters, 1970). Их объяснения строятся на основе понятий «инструментальная реакция», «социальные стимулы как условные или вторичные виды подкрепления» и «обусловленные влечения». И хотя представители теории научения правомерно утверждают, что упомянутое выше допущение отвечает закону науки об экономии доводов, их объяснения трудно назвать простыми и изящными. На самом деле один из представителей теории научения (Gewirtz, 1956) признает, что эта теория разработана для объяснения явлений более простых по сравнению с обсуждаемым нами поведением и поэтому еще нужно доказать возможность ее применения к нашей проблеме.
Противоположной точки зрения придерживаются этологи, которые так и не согласились с тем, что единственными первичными поведенческими системами являются системы, связанные с физиологическими потребностями. Напротив, вся их работа основана на гипотезе, что у животных имеется множество реакций, которые с самого начала сравнительно независимы от физиологических потребностей и функции которых заключаются в осуществлении социального взаимодействия между представителями вида. Обсуждая отношение потомства к родителям у низших видов животных, все этологи обычно оценивают теорию вторичного влечения как неадекватную. Хотя этологи избегают высказывать свои суждения о видах, которые они систематически не изучали, вероятно, будет справедливо сказать, что ни один этолог не считает, что привязанность человеческого младенца к своей матери можно полностью объяснить с точки зрения теории научения и теории вторичного влечения.
Следует добавить, что, безусловно, этологические теории приобрели значительно большую поддержку по сравнению с 1958 г., когда появился первый вариант этого обзора.
Повлияло следующее обстоятельство: психологи, проводившие систематические наблюдения за поведением человеческих младенцев, такие как Ширли (Shirley, 1933), Бюлер (Biihler, 1933), Банем (Banham, 1950) и Гриффите (Griffiths, 1954), были склонны принять точку зрения, сходную с точкой зрения этологов. Всех их поразил особый характер реакций младенцев на людей, которые они проявляли в первые же недели своей жизни: младенцы реагировали на человеческое лицо и голос иначе, чем на все остальные стимулы. Ширли наблюдала, что уже на первой неделе жизни некоторые младенцы «серьезно» смотрят на лицо взрослого человека, в возрасте пяти недель половина детей, составлявших выборку (это более двадцати детей), за которыми она проводила наблюдение, быстро успокаивались в результате социального взаимодействия — когда их брали на руки, ласкали или разговаривали с ними. Подобные наблюдения привели Бюлер к выводу, что в лице и в голосе человека есть нечто такое, что имеет для младенца особое значение. В ее многочисленных публикациях представлены исследования ее коллег — Хецер и Тюдор-Харт (Hetzer, Tudor-Hart, 1927), которые вели систематическое изучение различных реакций младенцев на разного рода звуки. Появились наблюдения, которые показывают, что уже на третьей неделе жизни человеческий голос вызывает у малышей такие реакции, как, например, сосание и выражение удовольствия, а другие звуки их не вызывают. Некоторые из этих очень ранних социальных реакций Гриффите использовала при создании своей шкалы нормативного развития.
Безусловно, такие наблюдения не исключают возможности того, что ранний интерес младенца к человеческому лицу и голосу представляет собой результат научения: ребенок устанавливает их связь с удовлетворением его физиологических потребностей. Хотя эти наблюдения не доказывают, что такая связь существует с самого начала, тем не менее они, несомненно, демонстрируют, что даже в самые первые недели жизни у младенцев есть какой-то особый интерес к людям. Поэтому возникает вопрос: можно ли все эти явления объяснить тем, что в результате научения ребенок «узнает», что мать является источником остальных видов удовлетворения.