— И вовсе я не сомневаюсь, просто ты сказал, что хочешь купить что-то эдакое малышам и я, как мне кажется, вполне справедливо не стала причислять себя к их числу.
— Ладно, ладно, — вскинув руки в шутливом защитном жесте откликнулся виновник торжества, — я всё понял и больше так не буду. — Так за шутливой перебранкой и разговорами и прошёл обед, а за ним и ужин, после которого женская половина увлеклась игрой с близняшками, тогда как Гарри ретировался в кабинет и засел за бумаги. Юному лорду предстояло написать несколько писем.
========== Гарри ==========
Следующие два месяца пролетели, как один миг. Габриэль привыкала к новому окружению и готовилась к поступлению в Хогвартс, а также пыталась понять, что же всё-таки случилось у её сестры. «Нет, Флёр и раньше любила сидеть в библиотеке», — думала Габриэль, в который раз наблюдая сестру за очередной книгой. «Вот только раньше всё было несколько иначе, а сейчас сестра будто замкнулась в себе», — додумать мысль ей было не суждено, так как именно в этот момент произошло наиковарнейшее нападение. Вот только совершенно по-детски исковерканное «мао», которое, судя по всему, в словарном запасе малыша Мати заменяло слово моё, выдало нападавшего с головой и тот тут же оказался затискан и зацелован.
Маленький Мати вообще одним своим видом вызывал наиострейшее желание зацеловать и не спускать с рук, чем разительно отличался от своего брата-близнеца. Кристиан Александр Певерелл был куда более тихим и серьёзным, что ли. В Шармбатоне обучалось несколько пар близнецов, но Габриэль была абсолютно уверена, что более непохожую друг на друга пару просто не найти. Весёлый и общительный Мати и его до невозможности серьёзный брат Кристиан. И при этом просто не разлей вода. За прошедшее время Габриэль чётко поняла, что если на пути появился Мати, значит в тени его неугомонных эмоций скрылся Кристиан. Когда эта маленькая копия отца впервые заговорила с ней, это было удивительно. Если Мати коверкал слова, то его брат говорит чётко и ясно. Габриэль была поражена, когда ребёнок в свои полтора года казалось без малейшего затруднения произнёс её довольно сложное для произношения имя. И это при условии, что лучшее, что можно было ожидать - это Габиэль или Габи, но никак не чёткое Габриэль. В тот день Кристиан впервые попросил её почитать ему сказку. В итоге он так и заснул в библиотеке, где их и застала слегка взволнованная исчезновением сына Флёр, правда увидев безмятежно спящего на коленях сестры сына, тут же успокоилась.
Затем были несколько попыток прояснить те туманные перипетии: в начале со столь необдуманным браком, а затем вдовством. Но Флёр всё время уходила от ответа и так продолжалось до тех пор, пока Гарри, который уже устал от всего этого, не показал Габриэль выпуск «Ежедневного пророка» двухгодичной давности. С той самой заметкой о решении суда, прошедшего над Уизли.
— Габриэль, неужели ты правда думаешь, что мы расстались по собственной воле? Я люблю Флёр больше жизни. Мы, Певереллы, мало чем отличаемся от вейл по данному вопросу. Такие же однолюбы, также с трудом идём против своей половинки, а её утрата — это почти гарантированное сумасшествие. Теперь, зная всё это, ты всё ещё можешь сказать, что это было нашим желанием?
— Прости, я… я не знала, и тогда получается, что это был приворот?
— Он самый. Вот смотри, это подшивка «Пророка» за тот год. Ты ведь помнишь меня времён турнира…
— Я словно говорю с другим человеком, но иногда, знаешь, иногда, когда вы вместе, ты это тот ты. Почему?
— Потому что бомба встала на взвод. Потому что часы начали свой бег. Я медленно сходил с ума, это не было заметно, потому что не все сумасшедшие буйные, понимаешь, не все. Некоторые сидят тихо-тихо и вообще никого не трогают. Видимо, я из таких. Реальность воспринимаю неадекватно, так что с того, это же удобно, психа проще настроить на нужный лад. Тут главное доверие и мотивирующий фактор. Доверие завоёвывалось годами по крупице, по толике. А затем была мотивация, та самая, что лучше тысячи слов проняла бы любого Певерелла. Знал ли Дамблдор, что именно он сотворил в тот момент, когда разыграл давно срежиссированную сцену собственной смерти у меня на глазах или нет, это уже не важно. Важно то, что меня переклинило, и я пошёл и делал то, что хотел тот, кто лишил меня того якоря, который делал меня стабильным и полностью вменяемым. Ты не видела, что со мной творилось на пятом курсе. Это был ад, все, включая меня, винили в этом Амбридж и безразличие взрослых. Но те перепады настроения и вспышки чувств были вовсе не из-за неё. Я вынужден предупредить, что рассказывать что-либо о том, как провела эти годы Флёр, я не намерен. И если ты не хочешь нарваться на приступ неадекватности в её исполнении, то советую помнить об аллергии на рыжий цвет, — дождавшись утвердительного кивка, Гарри продолжил.
— Начну я с конца четвёртого курса, когда перед отъездом на каникулы получил чудесный такой обливиэйт от директора Дамблдора. Спросишь, откуда я знаю, что это был именно он? Отвечаю: вспомнил, получил сильнейшую эмоциональную встряску и вспомнил. Тогда от шага в пустоту удержала Флёр. Все мысли были только о ней и этого хватило, чтобы не натворить бед. А затем за дело взялся дедушка. После заклинания забвения, забравшего всё, что связано с Флёр, меня напичкали приворотом к младшей Уизли. И так продолжалось до лета девяносто седьмого. Затем приворотку мне уже не давали, некому было, да и незачем. А в апреле мы ограбили Гринготтс. Вот скажи, кто кроме поехавшего мозгами Певерелла мог удачно прогуляться на нижние уровни этого чудесного заведения и вернуться с награбленным? Вот и я таких не знаю. — Спустя десяток секунд тишины Гарри продолжил. — А затем была ещё пара приключений, вследствии которых слетел обливиэйт. Потом случилась битва за Хогвартс и то, что мы оба сбросили приворот, очень помогло.
— Получается, что не погибни этот гад в Хогвартсе, Флёр бы с ним развелась!
— Очевидно, ну разве что её пришлось бы удерживать силой, чтоб не убила урода, решившего, что подобные игры — это весело. Ну а дальше ты и сама прекрасно понимаешь, что мы постарались вычеркнуть из жизни всё это и вроде бы как даже почти получилось. Флёр, как видишь, никуда не выходит, началось это после того безобразного скандала в атриуме министерства, что устроила чета Уизли, узнав о том, что моё семейное положение претерпело кардинальные изменения. Признаться, вначале я хотел пожалеть, только пойми правильно. Все те, кто был замешан в привороте, погибли. Что до Джинни, то я решил не опускаться до подобного и посчитал достаточным того, что ей не досталось ни наследства, ни меня. Вот только после того скандала во Флёр что-то переклинило, и она заперлась в замке. Так что я решил мстить, и, как видишь, вполне успешно.
— Быть может, из-за длительного применения приворотного у неё начались проблемы с магией? - немного неуверенно предположила Габриэль. — Я не знаю, в курсе ли ты, но последнее, что стоит делать в жизни - это привораживать вейлу. Мы хоть и не полностью, но… в общем, это было очень глупым и опрометчивым решением.
«Как и насилие, и наркотики», — мысленно добавил Гарри и неуверенно пожал плечами, тем самым скрыв свои мысли и поддержав идею младшей Делакур. — «Лучше так, чем она будет и дальше копать».
— Может, ты и права, но факт остался фактом, на рыжий у нас теперь аллергия, я даже боюсь, что она смертельна для всего рыжего магического сообщества. Так что, как я и говорил, не напоминай ей и всё будет хорошо.
— Всё это очень грустно, и я, прости, я ведь не знала, конечно, я больше не потревожу Флёр глупыми вопросами.
— Ну вот и славно, а теперь, если не возражаешь, давай обсудим перспективы твоего обучения.
— Давай, интересно, а правда, что в Хогвартсе теперь преподают намного больше предметов чем раньше?
— Да, ты ведь, наверное, слышала о том скандале с Дамблдором. Меня повеселило, когда снесли его гробницу, а его портрет убрали из директорского кабинета, да что там говорить, «Сладкое Королевство» и то опубликовало свои извинения и предложило всем желающим безплатно заменить все имеющиеся у них карточки с Дамблдором на лягушек из обновлённой серии, то-то детям было счастья.