Она в задумчивости постучала указательным пальцем по кожаной оплетке руля:
- Я приезжала к бабушке летом, после первого курса. Наткнулась на тот старый рисунок – помнишь, на веранде сидели. Закончила его, хотела тебе подарить. А мне сказали – женился, ребенок у вас. Вот тогда и написала - «с любовью». Говорить чужому мужу про любовь нельзя, а так – вроде бы и не тебе сказала, а бумаге. Значит – можно. Затолкала в папку со старыми набросками и почеркушками детскими, бабуля их на антресоли хранила. А приехала квартиру перед сдачей разбирать – и нашла. Глупо, правда?
- Боже мой, Полинка, это я дурак, распоследний дурак на свете! Я так себя корил, ты не представляешь!
- За что?
- За трусость. Что не заступился тогда, в лагере. Понтовался перед парнями, идиот!
-Ерунда это, пустяки! Особенно по сравнению с причиной, из-за которой я так быстро с места сорвалась. Папа был ранен в Афганистане, тяжело, в госпитале военном лежал. Боялись, что не успею.
- Успела? – Игорь заправил за ухо непокорную светлую прядь, провёл костяшками пальцев по ее щеке.
Полина прикрыла глаза, мысленно вернувшись в то непростое время.
- Да.
За этим ее лаконичном «да» явно скрывалось что-то неподъёмное для девочки с синими глазами и вечно перепачканными тушью пальцами.
- Жаль, что меня не было рядом, - Илья ещё раз невесомо коснулся её щеки, помолчал. - А я очень хотел забыть эту историю, но всё вспоминал, грыз себя…
Они выговаривались. Перебивая друг друга: про то, какой он был придурок – и в далёком детстве, и всю последующую жизнь; про то, как ей его не хватало. Про судьбу, что безжалостно разводила их в стороны и наконец свела.
Он чуть не опоздал на регистрацию – время утекало незаметно, пока он обнимал любимую женщину на виду у всего терминала, сцеловывал слезинки с влажных щек, не мог наглядеться в синие глаза.
- Я вернусь к тебе, Полина, слышишь? Встречу праздники с сыном, подам на развод – и вернусь! Ты только дождись меня!
Я всё исправлю
За окном мелькали указатели со знакомыми названиями пригородных деревень, и мысли мужчины неслись вскачь, будто он спешил вспомнить, переосмыслить что-то важное, все время ускользавшее.
Истошный крик жены прорезался даже сквозь бешеный ритм раммштайновского трека! Илья открыл глаза в то мгновение, когда машина потеряла управляемость, стала резко забирать вправо, неизбежно стремясь к глубокому кювету. А планета тем временем мчалась вскачь, спихивая с трассы чёрный внедорожник, как пацана с раскрученной дворовой карусели. Все происходило одновременно, в какие-то доли секунды: Оксанка путала газ с тормозом; Илья вцепился в руль, чтобы хоть как-то удержать безумный дрифт; Гед скулил и метался по заднему сиденью; вырвавшаяся за двойную сплошную фура крутанулась там, где мгновение назад ехала хрупкая по сравнению с этой громадиной легковушка. С такими же хрупкими телами внутри: два человека и собака.
Их неуправляемый полёт был прерван дорожным указателем. Но верный пёс по кличке Гед по инерции продолжил движение навстречу вечности. Его превратившееся в снаряд тело скользнуло болью по плечу хозяина и вылетело в лобовое стекло за миг до того, как выполнили свою миссию подушки безопасности.
«Господи, подари нам жизнь! Я всё исправлю, и я в тебя поверю», - молил Илья кого-то мудрого, доброго и всесильного. Мир меж тем потемнел, а потом исчез.
…Медленно-медленно Илья возвращался в действительность: белую, отчего-то расплывчатую и холодную, наполненную противным лекарственным запахом. Прикрыл глаза, постарался сосредоточиться – и на белом фоне чужеродной реальности стало проявляться женское лицо.
- Поля? Ты мне снишься? – Илья облизал покрытые сухой коркой губы. – Пить…
Тёплая рука опустилась на лоб как благодать, не оставляя сомнений в том, что это именно она, женщина его жизни. И что тогда, на краю кювета, тот самый мудрый и всевидящий Он услышал мольбу.
- Родной мой, хороший! Я здесь, с тобой. Вот водичка…
Он жадно хватал губами мокрый край ложки, потом тянулся до края гранёного стакана – надо же, раритет какой! И руку, что держала стакан – не отпускать ни на секунду, иначе действительность снова пойдет пятнами, а он опять превратится в пацана, слетевшего со скрипучей карусели!
- Ты как? Когда? Откуда здесь? - зачастил вопросами.
- Тшш, не волнуйся! Я не уйду теперь никуда. Мне твоя жена позвонила.
- Оксана? – женская рука чуть дрогнула, пытаясь выбраться из захвата, Илья вцепился в нее ещё крепче. - Долго я… так? И что со мной?