- Третьи сутки пошли, - мягким движением Полина всё же высвободила ладонь. Поправила подушку, погладила кончиками пальцев поросшую щетинкой щёку. - Ты приходил в себя пару раз, меня требовал привезти. Не помнишь?
- Не помню, совсем, - откинулся на подушку Илья, и голова опять поплыла куда-то в неизвестном направлении. Он решил ее не ловить, а потратить силы на исследование собственного побитого тела. Так, ноги вроде шевелятся, правая рука тоже. Дышать тяжело, но можно – грудина болит терпимо. Уффф… А левая рука, что с ней? Неподъёмная!
Полина, заметив его изыскания, погладила успокаивающе:
- Вам повезло, вам невероятно повезло! Просто ангел-хранитель спас. У тебя закрытая черепно-мозговая, сотрясение. Ушибы. И рука в гипсе. Там что-то со смещением, да. Но поправимо…
- Оксана как?
- Об руль ударилась сильно, что-то в шее защемило и хромает ещё. Подробнее сам узнаешь, я как-то не вправе расспрашивать, - передёрнула плечом Полина. – Ты поговори с ней. Винит она себя из-за аварии. А виноват водитель встречного большегруза, заснул за рулём.
Илья моргнул, согласившись. Хотя и вспомнил, как жена себя накрутила по дороге. Психовала, вот и не сумела среагировать как надо. И, уже не надеясь, спросил:
- Гед?
- Ушёл на радугу…
Оксанка пришла уже затемно, когда Поля отправилась в гостиницу. Прикрыла дверь за спиной, привалилась плечом к косяку, вздохнула тяжко. Вид у нее был, прямо сказать, не очень: на переносице лейкопластырь, под глазами синяки в пол-лица, на шее пластиковый воротник, из-за которого подбородок задирается кверху. Застиранный больничный халат завязан небрежным узлом, в глазах растерянность и ещё что-то, неизбежное.
- Проходи, садись. Поговорим?
- Поговорить-то надо. Но я лучше постою. Пока стою или лежу – нормально, а как сяду – спину больно.
- Полина прилетела. Ты ей звонила? – начал непростой разговор Илья.
- Да. Твой телефон уцелел, в отличие от моего. Надо было маму успокоить, с Вовой поговорить. Вот я его и разблокировала. Твоим пальцем.
Илья скривился, представляя, как она берёт его безвольную руку и снимает блокировку.
- Я не читала вашу переписку, - мотнула головой жена, теперь уже почти бывшая. Поморщилась – больно. – Но надо быть идиоткой, чтобы не понять, что у тебя кто-то есть. Все эти твои зависания в интернете, телефонные разговоры по несколько часов, Англия эта внезапная, и вообще… А я не дура.
- Я не считаю тебя глупой, Оксана, никогда так не думал, - со всей серьезностью заявил Илья. – Я бы рассказал обо всем в тот же вечер, как домой вернулись. Но не портить же Новый год. Вовка не виноват, у него должен быть праздник. Как он, кстати?
- Обрадовался, что мы с тобой уехали в командировку и можно подольше пожить у бабушки, - снова вздохнула Оксана. – Знаешь, а я всегда знала, что ты уйдёшь. Потому что ты чужой. Помнишь, как мы познакомились? Ты спросил, а не тебя ли я жду в этом зале ожидания. Я ждала, да. Но я ошиблась. Наверно, перепутала тебя с кем-то другим. А ты – всего лишь транзитный пассажир. Не я первая, не я последняя.
Она развернулась, неловко нашарила дверную ручку.
- Меня завтра выписывают, тебя ещё продержат дней пять. Вещи я твои соберу и перевезу к Агаповым, у них двушка пустая стоит. На развод подам сама. Встречам с сыном препятствовать не буду. И не надо ничего объяснять, - сделала она предостерегающий жест рукой, надавив на дверную ручку.
Единственная
Илья все же объяснился с матерью своего сына, что по ошибке назвал когда-то женой, попросил прощения. Потом, когда уже вышел из больницы. Да, Оксана права – они чужие. Впрочем, он не чувствовал себя своим ни с кем из женщин, деливших с ним годы жизни. Ни с одной, кроме той, что была сейчас рядом. А с теми, другими, была увлечённость, страсть, привязанность, обязательства, привычка – что угодно, но не любовь. Он все искал её, очаровываясь и разочаровываясь, растрачивая крупицы душевного тепла, заменяя их холодной отстраненностью. Не там искал, как оказалось. Надо было иметь смелость заглянуть в своё сердце. Прав был отец, выходит, когда кричал о дурной привычке жениться?
Отец сильно сдал за последние полгода, а как узнал про аварию, и вовсе оказался в больнице. Поэтому все дела в северном городке Илье пришлось завершать в спешном порядке, дожидаться, пока снимут гипс, а Полине – вылетать в родной город чуть раньше. Жить они решили там, вместе.
- Ты выйдешь за меня? - шептал ей в губы мужчина после первой ночи, когда они по-настоящему стали единым целым.