— Нет, мам, не приглашал. Мы сами пошли.
— Зачем?!
— Ой, ну как это — зачем? — вдруг взорвалась обиженным восклицанием Катя. — Что значит — зачем? Да затем, что он наш отец все-таки! И вроде как по детям своим скучать должен! И помогать, между прочим, тоже должен! Сколько мы можем на твоей шее сидеть? Новый год скоро, а у нас проблем всяких куча. Вон Максу надо деньги вносить за зимний лагерь, а он не знает, как к тебе с этим подъехать.
— За какой лагерь? Не поняла я… — моргнула оторопело Женя.
— Да у них тренер договорился, что на все каникулы они за город командой отдыхать поедут. Ну, и тренироваться тоже, конечно. Я знаю, он хочет… Правда же, Макс? Ну что ты молчишь, как воды в рот набрал? — повернулась к брату Катя и слега подпихнула плечом.
— Правда, правда. А толку-то что от этой правды? — пробурчал Максим, не поднимая головы. — Все равно ж денег нет. Это дорого очень. Там и не лагерь никакой, там база спортивная, настоящая, с наворотами всякими.
— А что, что вам отец-то сказал? — перебила его отчаянно Женя. — Я ж так поняла, вы к нему с просьбой обратились?
— Да ничего не сказал, мам. По-моему, он вообще в последнее время говорить разучился. За него теперь Лена говорит. А он только сидит, улыбается, как дебил.
— Катя! Ну зачем ты так? Это ж отец твой.
— Ага. Кто ж спорит? Отец, конечно. Но только в настоящий момент, мамочка, эта Лена в нем и твое, и мое, и Максимкино место заняла. Молодец, конечно, что скажешь.
— Кто молодец? Отец молодец?
— Да при чем тут… Лена эта молодец, конечно. Так им вертеть научилась, что будь здоров! Представляешь, вчера сидит и жалуется нам, что ей алиментщик проклятый в мужья достался. Нам, его детям! И главное, искренне так жалуется, чуть не плачет! А отец сидит и улыбается виновато. Можно подумать, он и впрямь нам такие алименты платит — с ума сойти! Нарисовал сам себе нищенский доход, с которого нам не деньги, а слезы перепадают. А ты — отец, отец… Мы только с Максом заикнулись про деньги, сразу эта Лена так орать начала!
— На вас?!
— Да нет. Не на нас, конечно. На отца. Шубу какую-то поминала, которую он так ей и не купил.
— А он что?
— Да ничего. Говорю же — сидит, улыбается только. И с восхищением таким на эту Лену смотрит, что аж завидно стало. Вот на тебя он так никогда не смотрел, мам!
— Ну почему, смотрел… — совсем уж убито прошептала Женя и проглотила жесткий слезный ком, давно уже застрявший в горле. — Он очень меня любил, между прочим… По крайней мере, мы очень дружно жили.
— Слушай, мам… А может, ему именно этого не хватало, а? Ну, чтоб эмоции страстные были, чтобы ор по любому поводу?.. Ты же такая спокойная у нас, лишний раз и голоса не повысишь… Может, тебе тоже так попробовать?
— Я так не умею, Кать…
— Ой, да подумаешь, проблема! Не умеешь — научишься. Дурная наука не хитрая. Давай, а? Мы его с Максом сюда приведем, а ты ему пару скандальчиков от порога закатишь. С истерикой, с оскорблениями там всякими… А что? На бумажке тебе напишем слова сильно ругательные, ты их выучишь заранее. А еще лучше — кинуть в него чем-нибудь! Аукубой твоей, например! Классно же будет! Под ней горшок тяжелый, декоративный… И растению вреда не будет, оно ж искусственное…
— Да ну тебя, Кать… — вяло махнула рукой в ее сторону Женя, чуть улыбнувшись.
— Или давай мы ему, например, наврем, что к тебе куча мужиков у дверей в очередь выстраивается? А что, классно! Пусть на ревность изойдет. Он же тебя ни разу даже не приревновал, пока вы вместе жили! И ты его тоже — ни разу.
— Катя! Ну куда тебя понесло-то, господи? Остановись давай! Какие мужики, какие ревности?
— Ну вот… — обреченно протянула Катя, откинувшись на спинку стула. — Я ж говорю — такая ты и есть. Нельзя, нельзя такой быть, мамочка! Сама ж видишь, как нынче крутые Лены мужиками командуют. И правильно, и где-то отца и поймешь… И я б на его месте нам ни фига не помогала… Он плюнул в нас, а мы утерлись!
— Ладно, все. Давайте закроем тему, — решительно хлопнула ладонями по столу Женя. — Нечего мать учить, какой ей надо быть, какой не надо… Принимайте такой, какая есть. Уж извините, другой не будет. А деньги к Новому году у нас появятся, это я вам обещаю. Когда тебе надо за свою турбазу платить, Максимка?
— Крайний срок — послезавтра.
— Это что, в понедельник, значит?
— Ага…
— Ну вот, к понедельнику и будут.
— Откуда, мам? Ты ж говорила, тебе зарплату задержат.
— Неважно. Сказала — будут, значит, будут. Ну что, посуду кто из вас будет мыть?