Но всему своё время, и забегать вперёд не стану. Утром следы нашего «близкого знакомства» пришлось тоналкой замазывать. Не буду же я перед родителями синяком светить. Да и мало ли кто ещё мой фингал увидеть может. Начнут расспрашивать, что это да откуда. А оно мне надо? Да и что я отвечу в таком случае? Что мне новоявленный «младший братик» под глаз засветил? Нет уж, лучше я пока в «макияже» похожу.
Вот и пришлось у мамы корректирующий карандвш стащить да фингал заретушировать. Не сам я, правда, мазал — Тимура заставил. Справедливо, как мне кажется. Сам, сука, синяк мне поставил — сам теперь и штукатурь. Предварительно, правда, пришлось его башкой о стену чуток «поуговаривать». Но это ведь такие мелочи. Сотрясение ему в любом случае не грозило, потому что сотрясать в его черепушке явно нечего.
Малюсенькая шишечка потом только и вылезла. Такая, что под волосами и не видно совсем. Я же побочный результат своих настойчивых «уговоров» специально потом проверил. Во избежание непредвиденных осложнений в будущем. Зажал «брата» на лестнице, когда вниз к машине спускались, чтобы на дачу ехать, и проверил. Тимур, видимо, опасаясь излишнего внимания к нашей возне со стороны родителей, и не сопротивлялся почти. Только шипел рассерженно, как дворовый бродячий кот, когда его погладить пытаешься. Но я на эти мелочи внимания не обращал. Пусть шипит сколько влезет, только не кусается. Ощупал осторожно его затылок. А то мало ли что. Всё же рядом на заднем сиденье нам ехать придётся.
Вдруг бы у него из дырки в башке мозги потекли да меня испачкали?
Причёску ему в процессе проверки, конечно, здорово подпортил. Зато лохматым Тимур больше на человека стал походить, а не на того, кем я его раньше обозвал. Когда фингал себе заработал. Поэтому хоть и нехорошо чужой головой о стену стучать, виноватым я себя совсем не чувствовал. Он сам меня на агрессию спровоцировал тем, что сразу на моё предложение не согласился. Так что совесть меня особо и не мучила.
Зато так весело было! Как он, сука, пыхтел и злился! Но крем по моей морде растирал старательно и очень аккуратно. У меня даже подозрение возникло, что не первый раз Тимур такими вещами занимается. Еле-еле удержался, чтобы об этом его прямо не спросить. Разумно опасаясь, что этот ненормальный даже на столь простой и невинный вопрос вновь может столь агрессивно отреагировать. Зачем мне второй синяк под глазом? Одного более чем достаточно. Поэтому свои соображения я озвучивать благоразумно не стал. Пока. А куда мне торопиться? Успею ещё повеселиться.
Опять в рифму вышло, да? А я не специально. Оно само так получается.
Я мысленно прикалывался и выпендривался, не зная ещё тогда, что всё веселье действительно ждало нас впереди. И весело в процессе было отнюдь не мне. Если уж совсем честно, то Тимур тоже не особо веселился, наблюдая тот невообразимый пиздец, который вскоре разразился. Только об этом я уже потом узнал. А пока я даже предположить не мог, как круто совсем скоро изменится моя привычная жизнь. И какой катаклизм почти вселенского масштаба (для меня-то уж точно), вызванный псевдоблагородным поступком моих родителей, усыновившим сиротку, скоро разразится.
Но предсказать будущее невозможно. Всё экстасенсы и колдуны - шулеры и обманщики. Поэтому я, ничего не подозревая, пребывал в блаженном неведении по поводу надвигающейся на нашу семью опасности и кардинальных изменениях в моей жизни. И самой главной проблемой для меня тогда было настойчивое желание родителей подружить нас с Тимуром. А самой большой бедой — невозможность выкроить время на встречи с приятелями и своей девушкой, потому что приходилось проводить его с родителями и этим наглым приёмышем.
Хотя первые признаки надвигающейся катастрофы уже были. Просто я тогда не придавал происходящему должного внимания и значения. Думал, что всё проходящее и временное. И только потом я понял, что разбудивший меня посреди ночи отчаянный истошный крик — это только первая ласточка в последующей череде странных событий.
Я в тот момент даже подскочил от неожиданности. Сначала подумал: «Приснилось!» Бывают такие моменты, когда сон от яви отличить практически невозможно. Только я в мягкой кроватке разнежился и засыпать стал, образы всякие неясные, но приятные в глазах мелькают, а тут где-то совсем рядом — истошные вопли. Что тут ещё подумаешь? На всякий случай я замер и весь обратился в слух: нет, на самом деле кто-то кричит. Перепугался я, естественно, очень. Вдруг кому-то плохо стало или что страшное вдруг случилось. Встал и пошёл проверять. Кто кричал, я спросонья не понял, поэтому и пришлось под каждой дверью останавливаться и чутко прислушиваться.