Выпитое постепенно развязывало языки. И мы, глупо похихикав над «героическим» видом друг друга, как-то постепенно с Артёмом разговорились. В начале болтали буквально ни о чём: какое пиво лучше — светлое или темное, что лучше идёт к пиву: таранька или кириешки, и прочую ерунду. Да и о чём ещё, если подумать, нам было говорить? Слишком мало мы знакомы, слишком много между нами неясностей и недоговорок.
Мало-помалу алкоголь брал разум и тело по свой контроль, мысли ворочались всё медленней, а речь становилась всё более отрывистой и сумбурной. Забавно было отслеживать подобные изменения в своём организме, а ещё забавней — наблюдать за изрядно опьяневшим Артёмом. Как он пытался, например, взять двумя пальцами кириешку и раз за разом промахивался. Я так увлёкся этим немудреным, но увлекательным занятием, что напрочь прослушал, о чём же таком очень важном на этот раз вещал мне Артём. Очнулся, когда он уже моим столь явным игнором возмущаться громко начал:
— Ты где это витаешь? Я тут перед ним душу, можно сказать, изливаю, а он — даже не слушает! А я из-за тебя, между прочим, сегодня пострадал!
— А кто тебя просил в чужую драку лезть? — начал заводиться и я в ответ на совершенно необоснованную претензию.
Знал я, что веду себя сейчас, как тварь неблагодарная. Но очень уж не люблю, когда меня чем-либо вдруг ни с того, ни с сего попрекать начинают. Я же Артёма ни о чём не просил и не заставлял, он сам решил помочь. Добровольно! Чего же тогда мне теперь какие-то предъявы кидает?
— Да не собирался я ни с кем драться. Само как-то так вышло, — немного успокоившись, чистосердечно сознался Артём.
Честный, но совсем дурной. Другой бы на его месте о таком точно умолчал. Скорее, наоборот, стал бы ещё рьяно доказывать, что с самого начала защитить меня планировал. А Артём вот взял и сознался. Уважаю. Но моя не совсем понятная досада на новоявленного родственника, даже после его откровенного признания, уходить прочь не спешила.
— Ко мне тогда какие претензии? — продолжал показательно возмущаться я.
— Да ты сам — одна сплошная претензия! — теперь и Артём злиться начал. Он уже не говорил, а раздражённо шипел: — За день столько всего наворотить успел, что другой и за год не сможет!
Да, это я могу. Талант, видимо, особый имеется. Но разругаться с Артёмом вдрызг в мои планы сейчас не входило, поэтому я поспешно дал «задний ход» и, решительно пригасив рвущееся на волю раздражение, ответил ему почти виновато:
— Так я же не специально! Оно само как-то так вышло.
Удивительно, но я почти слово в слово повторил сказанную Артёмом чуть раньше фразу. Как говорится: «С кем поведёшься…»
— Конечно само, как иначе, — немного сбавил обороты и Артём. — А если бы я с урока не сообразил отпроситься? Мог бы ты сейчас не здесь сидеть, а в больничке с колюще-режущими отдыхать.
— Мог, но обошлось же, — беспечно отмахнулся я от очевидного. Стоит ли говорить о том, что не случилось? Однозначно, нет!
— К счастью, — к этому времени Артём вроде бы совсем успокоился. Сидел расслабленно, чуть покачиваясь на стуле.
Нужно ловить момент и спросить его о том, что меня действительно сильно интересовало:
— А ты почему в драку всё же вмешался, если вначале не хотел?
— Подло это, когда всей кодлой одного мутузят, — поморщившись, как от зубной боли, ответил Артём. — Да и Вадима с его прихвостнями всегда не любил. Дебилы ещё те.
— Типа: враг моего врага и тому подобное, — понимающе усмехнулся я. Всё же как хорошо, что Артём не стал мне по ушам ездить и благородными порывами души прикрываться. Раз помог случайно — значит, ничем я ему не обязан.
— Ага, вроде того, — кивает братец и вдруг живо интересуется. — А покажешь мне тот приёмчик, которым Лиснянского вырубил?
— Покажу, жалко что ли, — мне и правда не жаль знаниями поделиться, помог ведь братец, пусть даже и не очень хотел этого поначалу. — Тем более, что ты из-за меня действительно пострадал. И с девушкой своей расстался. Хоть какая-то компенсация будет.
— Да ну её, эту Аню, — огорчённым Артём почему-то совсем не выглядел. — Достала уже со своими закидонами! Давно надо было её послать.