Сушняк на какое-то время отступил, и даже головная боль чудесным образом прошла. И мозг сразу же активно заработал. И первая же здравая мысль, пришедшая в мою настрадавшуюся голову, была вполне очевидной, но явно запоздалой: «Вот на фига я так вчера напился?» Как говорится: умная мысля всегда приходит опосля. Оставалось только утешиться другой, испытанной мной не однажды на деле, истиной: всё что не делается — делается к лучшему. Так оно и было. Головная боль меня изрядно измучила, зато с Артёмом взаимоотношения хоть чуть-чуть да улучшились. В наше время вместе пиво попить — это как в старые времена пуд соли вместе съесть. Сближает необыкновенно.
В школе на следующий день нас с Артёмом одноклассники встретили как настоящих героев. О произошедшем накануне удивительно быстро стало известно всем кому надо и кому не надо. И откуда только узнали? Вряд ли наши противники своими впечатлениями хоть с кем-то поделились, ибо хвастаться им было абсолютно нечем. Но окружающие пересказывали друг другу случившееся с такими подробностями, что мы с Артёмом только диву давались. Причём реальные моменты в этих история так переплелись с вымыслом, что хоть новый супер блокбастер снимай. Богатая фантазия у наших одноклассников оказалась, очень богатая.
Одни, повествуя о драке, клятвенно утверждали, будто бы нападавших было аж пятеро. Вторые с пеной у рта им доказывали: «Нет, семеро!». Третьи упрямо божились, что Вадим привёл с собой всех парней из их одиннадцатого «Б». А кто-то вообще взахлёб рассказывал, как я одной левой играючи всех противников раскидал, и Лиснянский — тот верзила с ножом — ползал передо мной на коленях и, горько плача, униженно умолял его, идиота, простить да с миром отпустить. Были, конечно, и те, кто в мои подвиги принципиально совершенно не верил и приписывал все героические деяния исключительно одному Артёму.
А того неимоверно бесили все эти нелепые слухи, и он даже нескольки раз порывался рассказать окружающим, как же оно на самом деле было. Я еле-еле его от этого опрометчивого поступка удержал. Не знаю, удалось ли мне донести до Артёма, что разубеждать упёртых идиотов абсолютно бесполезно. В таких случаях что ни говори — всё равно тебе не поверят. Ведь если кто-нибудь себе чего-то там понапридумывал да сам же и поверил в это, то переубедить такого человека неимоверно сложно. Да практически невозможно. Так зачем же тогда нервы и себе, и другим зря трепать?
Артём, неохотно выслушав мои доводы, вроде бы немного подуспокоился, но всё равно шипел, как вздыбленная на хвосте кобра. Только что ядом не плевался, а так один в один. Хотя я прерасно знал, что кобры не шипят вовсе, а погремушкой на хвосте гремят да любопытных этим звуком предупреждают, чтобы держались подальше, но сравнение такое как-то само собой у меня возникло. Наверное, это подсознание так моё отношение к братцу трансформировало в подходящий по смыслу образ.
Слух о сломанной руке, как я с самого начала и предполагал, оказался сильно преувеличен. У того верзилы Лисянского, любителя колющего и режущего, был вовсе не перелом, а банальный вывих. Ничего страшного, поболит немного и перестанет. Зато на будущее ему наука будет.
Историю появления сей травмы у Лисянского благополучно замяли. Ведь с какой стороны на произошедшее не смотри, а схватившийся за нож парень сам виноват. Поэтому и конфликт раздувать никому не захотелось: ни папаше этого оболтуса, который оказался какой-то местной шишкой, ни уж тем более администрации нашей любимой школы. Чего-то подобного я и ожидал, так что такое положение вещей меня вполне устроило.
А вот Артём, внезапно проникшийся этой, по его словам, вселенской несправедливостью, долго и заковыристо матюгался. Этот великовозрастный балбес всё ещё верил в «доброе, светлое, вечное». В справедливость, наконец. И её вопиющее нарушение он воспринял как своё личное оскорбление. Наивный! Хотя откуда ему-то, ни в чём и никогда себе не отказывающему, знать, что такое — настоящая несправедливость? Ну ничего, вся жизнь у него впереди, ещё успеет понять, что для большинства окружающих нас людей несправедливость — это не что-то вопиющее, а норма жизни.