Наклонился, поднял подушку, попытался вернуть её на место. Точнее, подсунуть под голову всё ещё крутящегося Тимура. Это мне почти удалось. Но в последний момент Тимур, повернувшись в очередной раз, ткнулся лбом в моё запястье. Какой же он горячий! Точно заболел!
Аккуратно приподымаю голову спящего брата и подсовываю под неё подушку. Он, извернувшись, вцепился в неё, как в самое -то очень дорогое и нужное, облегчённо выдохнул и вроде бы даже успокоился. Осторожно трогаю ладонью его лоб. Точно, горячий. Этого ещё не хватало. Теперь я себя вдвойне виноватым чувствовать буду.
Задумавшись, я не сразу заметил, что от моего прикосновения Тимур проснулся и смотрит на меня насторожённо и даже немного подозрительно, но вполне осмысленно. Дождавшись, пока я замечу, что он уже не спит, Тимур поинтересовался:
— Ты что тут делаешь?
— Шёл мимо, — начал объяснять соё присутствие в комнате брата. — Услышал из-за твоей двери стон. Вот и зашёл проверить всё ли в порядке.
Тимур приподнялся на кровати, пытаясь распутать одеяло. Потом посмотрел искоса и осторожно спросил:
— Я только стонал? Не разговаривал во сне, не кричал?
— Не кричал и не разговаривал. Только стонал.
Тимур сразу успокоился. А меня так и подмывало спросить, что же такое ему снится, раз он от таких снов и стонет, и кричит. Но ведь однозначно пошлёт куда подальше. И полностью прав будет. Не моё это дело. Пока, по крайней мере. Не заслужил я его доверия, не заслужил. Да и неизвестно удастся ли это сделать в будущем после всех этих моих глупых выходок.
— А ты чего опять ночами шатаешься, как дружелюбное привидение, вместо того, чтобы спокойно спать спать? — интересуется Тимур.
— Да не спится что-то, — сознаюсь я.
Вздыхает, хмурится и, требовательно уставившись на меня, прямо в лоб спрашивает:
— А бессонница у тебя случайно не из-за найденных в сейфе документов приключилась?
Теперь уже я вздыхаю:
— Наверно. Я всё думаю, думаю. И не понимаю — как теперь жить?
— Живи как раньше жил, — словно отрезает Тимур. — Забей на всё неприятное. Ты-то ни в чём не виноват.
Так-то оно так. Да не получается. И чего он тут со своими непрошенными советами лезет. Может, я просто поделиться с кем-то хотел, а не совета спрашивал.
— Легко тебе говорить, — снова вздыхаю я.
— Мне легко? — Тимур от возмущения аж на кровати подпрыгнул. — Да что ты обо мне вообще знаешь!
Действительно, что я о нём знаю? Практически ничего. Несмотря на свою общительность и внешнее дружелюбие Тимур очень скрытный. И за всё время со дня нашего вынужденного и не совсем мирного знакомства почти ничего о себе и не рассказал. По крайней мере ничего личного.
— Прости, — я вполне искренне каюсь. — И за пересоленный чай, и испорченную тетрадь тоже прости.
— Да ладно, — тут же успокаивается он, — Что я не понимаю, что ли?
Может и понимает. А может и нет. Все по разному одно и тоже событие воспринимают. Это даже учёные доказали.
— Всё равно я вёл себя как дебил, — продолжаю каяться перед Тимуром.
Не скоро же до меня это дошло. И хорошо, что вообще дошло. Как там в таких случаях говорят? Лучше поздно, чем никогда? Вот и до меня с опозданием всё доходит. Стыдно теперь немного. Надеюсь Тимур мне в ответ также глупо «мстить» не начнёт?
А он мне руку протягивает:
— Мир?
— Мир! — ни секунды не раздумывая, отвечаю на рукопожатие.
Мы же теперь с ним хошь не хошь, а связаны этими чёртовыми семейными узами. И общими тайнами. Да и вообще, Тимур — единственный, с кем можно все эти «семейные проблемы» обсудить. Что я и не преминул сделать:
— Как думаешь, а мать знает?
— О чём? — смотрит на меня вопросительно.
— Что я отцу не родной? — уточняю с неохотой.
— Возможно, — осторожно отвечает Тимур.
Меня опять начинает распирать от ненависти:
— Значит, она его столько лет обманывала!
— Погоди кричать, может Анжелика Валерьевна и сама ничего не подозревала, — пытается успокоить меня брат.
— Да как такое вообще можно не знать?! — ещё больше распаляюсь я. Кажется ещё мгновение, и я взорвусь от негодования.
Тимур, ухватив меня за руку, усаживает рядом и несколько раз вполне ощутимо встряхивает, положив руки на плечи:
— Да успокойся ты! Стоп!
Действительно, что это я опять завёлся? Хватит пороть горячку и на невиновных зло срывать. Помолчав, чтобы успокоиться и спросил о том, что только сейчас мне в голову пришло: