— А о том, что ты его родной сын, она знать может?
— Вряд ли, — мотает головой Тимур. — Иначе бы так мило мне не улыбалась всё время. Да и вообще вряд ли бы я тогда у вас сейчас жил.
Хочется бить себя пяткой в грудь и доказывать, что моя мама не такая. Да вот незадача — она именно такая. Знай мамуля, что Тимур родной сын моего неродного отца — вот ведь фразочка вышла! — она бы его своими руками… Нет, не удавила. Не настолько она кровожадная. Но вещи бы его точно собственноручно собрала и выкинула. А Тимура — следом!
Рассеянно окидываю взглядом окружающее нас пространство и тут только замечаю, что комната Тимура по сравнению с моей выглядит какой-то необжитой. За то время, что он у нас живёт в ней почти ничего не изменилось. Одежда, аккуратно сложенная на стуле, да учебники на столе - вот и всё, что нового появилось. И ничего личного. Никаких мелких, но милых сердцу вещичек. Получается, Тимур всё это время считает, что он здесь временно?
А тут ещё сплошные непонятки с нашим родством-не родством. Мда… И как нам теперь всё это разруливать?
==============================================================
Первая часть истории дописана, осталось только вычитать да подправить кое-что.
Спасибо всем, кто меня читает, лайкает, оставляет отзывы!
12
Ненависть и сомнения достойны сожаления, или Жизнь продолжается?
Тимур
Душевные терзания Артёма я откровенно не понимал. Нет, не так! Его метания и переживания были вполне ожидаемы. Ведь далеко не каждый день узнаёшь про себя такое, что всю дальнейшую жизнь перевернуть может. Не въезжал я только никак, почему он на произошедшем постоянно зацикливается. Подумаешь — отец не родной! Так я вообще большую часть своей сознательной жизни с тётей жил и про отца и мать почти и не вспоминал даже. Разве что в раннем детстве. А потом… Знал, что они где-то есть, и ладно. Мне от этого ни жарко, ни холодно, поскольку им до меня никакого дела не было. Значит, и мне до них тоже.
А у Артёма мать, несмотря на её великосветские закидоны, хорошая. Заботливая. Со мной вон сколько возилась, подбирая одежду, причёску и прочие важные, на её взгляд, мелочи. Да и Вадим Артемьевич, хоть и не родной, а к нему неплохо относится. Из дому его никто выгонять не собирается. Так чего заморачиваться? Я правда не знаю, как так вышло, что мы с Артёмом, если так можно выразиться, «местами поменялись». Очередная неразгаданная семейная тайна. Только вот что-то мне её совсем не хочется разгадывать и распутывать. Не хочу знать грязные и сомнительные подробности, без которых наверняка здесь не обошлось. Не все знания на пользу идут. Я, как никто, хорошо это усвоил.
В вот Артём… Такое впечатление, что он только об этом и думает. И эти постоянные раздумья всё больше и больше увлекают его в трясину чёрной меланхолии и апатии. Да если так из-за всего переживать, то и жить совсем не захочется! Уж я-то знаю, как это работает. На своей шкуре испытал.
Сначала всё думаешь и думаешь о случившемся с тобой, перебирая в памяти мельчайшие подробности, и судорожно ищешь не найденный в прошлом выход. Затем, погружаясь в пучину жгучей обиды и бессильной злости, начинаешь с упрямым постоянством выпытываешь у равнодушной Судьбы: «За что так со мной? За что?». Спрашиваешь и спрашиваешь, а ответа-то нет!
Живёшь на автопилоте. Не замечаешь, что ешь и что пьёшь, не помнишь, чем занимался пару часов назад. Всё как в тумане. А через какой-то промежуток времени, собрав в кучу последние душевные силы, выныриваешь из болота собственного искажённого болью сознания и видишь себя стоящим на самом краю крыши одной из серых и абсолютно одинаковых семиэтажек. И от вечности тебя отделяет один лишь шаг вниз. В холодную пропасть живущий своей странной жизнью улицы, выглядевшей сверху настолько притягательно игрушечной и совершенной, что нога сама по себе дёргается в попытке сделать этот последний шаг. И удастся ли удержаться на самом краю или шагнёшь в небытиё — зависит только от тебя.
Я когда-то удержался. С трудом. Грязно матерясь и кусая в кровь губы, чтобы физической болью заглушить боль души. Смог собрать себя в кучу и жить дальше. А сможет ли это сделать Артём? Не знаю. Честно, не знаю. Тут от желания самого человека многое зависит. Ещё и от его окружения. Только вот окружающие нас люди настолько слепы, что упорно не замечали очевидного: Артёму очень плохо.