Это все так. Терпковатый чай, отдающий мелиссой, медленно тает на корне языка. Магда поправляет свой (и так безупречный) сценический грим. Изредка Ал ловит в зеркале ее взгляды. По ним нельзя прочесть ничего. Зефирка на тарелочке и та выглядит читабельнее. Но, как бы ни было страшно. Как бы ни было горько. Как бы не было обидно, что тяга эта односторонняя – нет сил идти на попятный. Хоть весь мир перевернется. Вкус этих губ Альфред не забудет никогда. Как и то – как трусились его руки, подкашивались ноги и сердце стучало где-то в горле, готовое вырваться из плена этого бренного тела и навсегда лечь в ладонь Падшему Ангелу – Герберту фон Кроллоку.
***
Магда последний раз прошлась пуховкой по выбеленному лицу и скосила взгляд на изящные наручные часики. Те неумолимо отсчитывали секунду за секундой. Бездушному прибору не было никакого дела до проблем и терзаний смертных. Похоже, скоро подходила ее очередь услаждать взгляды искушенной публики. Следовало готовиться на выход. Герберт задерживался. Парнишка в стопке подушек вел себя, как перепуганный птенец среди лис, и практически размазал по себе несчастную зефирку, которыми Магда угостила своего внезапного гостя.
Вот Ал со вздохом отложил противно размякшую зефирку, которую мусолил в руках уже с полчаса. Липкая розовая гадость перепачкала пальцы. Внезапно из глубин организма поднялась запоздалая тошнота, как пост-реакция на стресс. Салфетки на столике лежали лишь сухие.
Да чтоб это все!
Со вздохом отковыривая себя от обивки, Ал нацелился на маленький закуток меж дверью и вешалками с костюмами. Там притаилась небольшая раковина и флакончик с мылом. Грейпфрутовым, Слава всем Богам. Не приторно-сладким. Буде мыло, к примеру, земляничным, студента непременно вывернуло бы в раковину. Вот позор был бы!
И, конечно же, именно этот момент выбрал Герберт, чтобы практически бесшумно скользнуть в гримерку после короткого условного стука в дверь.
Заиндевевшей спиной студент явственно ощутил переглядывание танцоров. Воздух в помещении сгустился, как перед грозой. Тишина разбавлялась лишь тихим плеском воды – Ал по второму кругу тщательно мыл ладони, изведя в пену целую кучу ароматного мыла. Радужные пузырьки издевательски переливались всей палитрой красок, словно дразня студента, у которого внутри залегла страшная чернота. И она пожирала его.
Обреченность. Безнадега. Отчаяние. Пустота…
То, что Магда покинула помещение, Альфред определил по тихому звуку закрывшейся двери. Щелчок замка – он тут имелся? – завершил дело. Тишина зазвенела комариным писком и разбилась вдребезги мириадами осколочков от одного лишь голоса:
- Ты закончил? - бесстрастно поинтересовались за спиной, и парень, вздрогнув, закрыл кран.
Он потянулся было за бумажными полотенцами, как… рывок за шкирку – и студент впихнут меж кучи пахнущих сладкими духами вешалок с костюмами. Два – блондин задумчиво покусывает губу и смотрит словно сквозь ошарашенного Альфреда.
Что-то сейчас будет?
***
- Ты боишься, - констатировал Герберт очевидное. Он еще не вполне отошел от выступления и взгляд его был затуманен. Работа сегодня далась нелегко. И этот студент. Оставив его с Магдой, Герберт абсолютно не подумал, что будет делать дальше. Спасая идиота от домогательств Люка с дружком… Даря целомудренный поцелуй, служащий доказательством их мнимой «связи»… Услышав реплику насчет истории своих танцев… истории, которые, Герберт был в этом уверен, не понимал никто. А вот поди ж ты! Парнишка увидел слишком много. Слишком глубоко. Истории Герберта резонировали ему?
Теперь Гер стоял напротив студента, что глядел в пол и смотрелся среди всей этой сценической дребедени инородным элементом. Долг перед Магдой – не шутка. Но, с этим Герберт разберется потом. Гер хмыкнул и вдруг сделал шаг вперед, ставя колено меж ног Альфреда и наклоняясь слишком близко. Заглядывая тому в глаза. Парень вздрогнул и попытался отодвинуться. Было некуда. Он затравленно поднял взгляд, стараясь вжаться в стену за спиной как можно больше.
- Итак, - танцор испытующе впился глазами в лицо студента. – Ты решил, что здесь шутки и явился сюда вопреки моему предупреждению.