Он притянул меня к себе и его руки заскользили вдоль моей обнажённой спины, о, как же приятны мне его поглаживания. Мне приходится сдерживать стон и своё желание оседлать его ногу и потереться об него своим местечком. Салюх приблизил своё лицо ко мне и потёрся носом о мой нос.
— Мне можно касаться тебя? — Прошептал он? — Так же, как и ты сделала это для меня?
Ногтями я впилась в его руки, т. к. это было единственное, что позволило мне не заскулить. Я кивнула и на всякий случай, вдруг, он не увидел в темноте, прошептала:
— Да.
Большие руки перестали гладить мою спину. Он подтянул меня ещё плотнее к себе, пока я не прижалась снова к его груди. Затем его рука пропутешествовала к моей груди и он начал ласкать её. Его пальцы дразнили мои соски, а те уже стали такими твёрдыми и так ныли, что хотелось просто вылезти вон из своей кожи.
В этот раз я была тем, кому пришлось прятать своё лицо, чтобы заглушить стоны. Я зарылась в его шею, однако, мне от этого легче не стало, т. к. его толстые великолепные волосы щекотали мою кожу, да и запах его тут был сильнее и сводил меня с ума. Не смогла удержаться и лизнула его шею, когда он особенно чувственно дразнил мои соски. Я закинула ногу на его бедро и попыталась другое его бедро закинуть на себя, но он такой тяжёлый. Проклятье.
Салюх наверняка уже почувствовал запах моего желания, т. к. его рука покинула мою грудь и двинулась к низу живота. Его движения медленные и осторожные, чтобы не заставить меня испугаться и оттолкнуть его. Хотя я и не собираюсь этого делать. Я готова для него, только двигайся вниз, вниз, вниз, да я уже дрожу от возбуждения к тому моменту, как его пальцы проходят через кудряшки, украшающие мою киску. Чёрт, я готова сама установить его руку там, где мне это нужно.
Но, когда он, наконец, прикоснулся ко мне там, — Боже, эти чувства великолепны — он такой, такой нежный, что слёзы выступили на моих глазах.
Когда в последний раз ко мне кто-то прикасался так, будто я — самое прекрасное, что они в жизни видели? Словно я Богиня, которой поклоняются? Вот от чего я заплакала — я почувствовала себя желанной.
Даже его пальцы для меня большие, я чувствую это, когда он лёгкими прикосновениями исследует мои складочки. Я уже настолько мокрая, что слышу, как внутри меня хлюпает, и наверное, я должна хотеть съёжиться от смущения, но как ни странно, рядом с Салюхом я не испытываю стыда. Это прекрасно. Затем он поднёс свою руку ко рту и облизал, обсосал свои пальцы, и я поняла — он пробует меня на вкус. Ещё одна судорога вожделения прошла сквозь моё тело, я схватила его руку, оторвала её ото рта и настойчиво сунула обратно вниз, к своей киске.
— Ти-фа-ни, — выдохнул он, и его пальцы заскользили по моему клитору, и я чуть не кончила тут на мехах от этого прикосновения. Хочу, чтобы он засунул свои пальцы в меня, но он только кругами скользит по клитору, размазывая мою влагу по чувствительной коже. Я понимаю, что он имитирует то, как я сама ласкала себя при нём, и я кусаю его плечо, чтобы не застонать громко. Я такая мокрая. Я так возбуждена.
Я вот-вот кончу, сильно.
И это не заставило себя долго ждать. Я качнула бёдрами, его пальцы чуть плотнее прижались ко мне, лаская мой клитор, и я вся прижалась к нему, сотрясаясь от оргазма. Когда я взорвалась, а это практически невозможно было сделать тихо, то сделала это с громким, судорожным дыханием, оросив свей влагой его руку. Он резко вдохнул и затем снова поднёс эту руку к своему рту.
Он никак не может насытиться мной, мой сексуальный зверь.
Джози фыркнула во сне и перевернулась. Я замерла, вцепившись в Салюха, но она не проснулась. В конце концов я расслабилась, он обернул меня одеялом и подтянул близко-близко к себе.
— Ты одарила меня этой ночью, Тифани, — прошептал он еле слышно. — Я эту ночь никогда не забуду.
Я тоже. Кажется, она впечаталась в мой мозг навсегда. И в этот раз, когда я проваливалась в сон, рядом не было никаких теней. Не было кошмаров. Мне снилась только синяя кожа и тепло его тела.
Часть 10
Салюх
Сейчас, говорю я своему кхаю. Признай её сейчас. Резонируй. Мы возьмём её, как свою и зачнём в ней ребёнка.
Но мой проклятый кхай нем, предатель. Он же должен хотеть то же самое, что и я. Я чувствую необходимость назвать Ти-фа-ни своей так же, как мне нужен воздух, чтобы дышать или вода, чтобы пить. Она моя и я хочу, чтобы весь мир знал об этом. Я хочу видеть, как округляется её живот от того, что внутри растёт мой ребёнок. Хочу, чтобы она проводила в моих мехах каждую ночь всей остальной нашей жизни, обвивая меня своими маленькими, холодными человеческими ножками, как она это делает прямо сейчас.