Тем не менее, девушку это нисколько не смутило, а наоборот – раззадорило. Она медленно опускаясь и оставляя за собой десятки пар висящих в воздухе глаз, которые пристально следили за Хартом, начала работать языком с его низом заставив последнего вновь мгновенно отвердеть.
Улыбнувшись Стивену, Богиня тем временем оторвалась от его члена, и бросилась спиной на возникшее под ней море подушек, буквально утонув в их вибрирующих волнах. Харт нырнул за ней следом и, обняв, вошёл в Богиню, начав ритмично всаживать в неё свой член, ментально умерев и потерявшись в миллиардах жизней, заключавшихся в теле богини, которая в такт любовной игре давала рождение и одновременно умерщвляла триллионы сознаний, вспыхивающих в игре двух космических любовников, наслаждающихся своим поистине великолепным актом творения.
– Меня слегка напугала твоя забывчивость, – улыбнувшись, обратился один из игроков к своему партнёру.
– Да я и сейчас слегка не в себе, – подивившись своему остроумию, рассмеялся второй, вновь вернувшись на плато с высокой горой смыслов, возвышающихся посередине.
– Похоже, мы всегда немного не в себе, – улыбнулся во весь рот первый. Символы, состоящие из самой информации, которая лихорадочно бегала по его телу, сформировали изорванную одежду только что спущенного вниз на колесе алхимика. – И оба притворяемся, что боимся.
– Но я старалась, чтобы тебе было, по крайней мере, интересно, – тело космической Богини, извиваясь на кровоточащем Арчибальде, обросло доспехами с шипами с накидкой из шкуры дикого зверя. – Ведь так? Лицо её теперь менялось с женского на мужское и одновременно включало в себя черты и того, и другого, вместе с этим превращаясь в подобие кошачьего, которое сверкало изгибами рисунков на шёрстке, которые пели песню жизни и историю рождения всего мироздания забывчивому шаману-алхимику.
– Да. Скучно точно не было, – чувствуя, как изорванные лохмотья превращаются в подобие защитной плёнки, состоящей из нано-роботов, которые покрывали тело и не давали ему испытывать дискомфорт в каком-либо пространстве, включая сам вакуум. Одновременно с этим гора позади Богини из скалистого образования стала видоизменяться и под басовый гул превратилась в гигантскую стартовую площадку космического корабля, который взлетал, создавая потрясающий взрыв энергии у самого основания. Когда столбы пыли, подобно огромным цунами, поглотили игроков, физическая планета, на которой она находилась, испарилась, уступив своё место старинной комнате, которая напоминала изнутри сферу. Стены её были испещрены похожими символами, что и окрас Богини-кошки, казалось, их можно потрогать рукой, но как только Арчибальд предпринимал попытку дотронуться до них, они становились невероятно далеки, на расстоянии, равном самой бесконечности, и алхимику оставалось лишь громко рассмеяться этой находке.
– И что это? – заранее зная ответ, ухмыльнулся путешественник.
Богиня, загадочно улыбаясь, протянула своему спутнику странный предмет, и тот с благодарностью принял его, чувствуя, как этот самый момент и был выражением всех возможных смыслов, существовавших в мире, и не было ничего, кроме этого действия, этого момента, этого дара, передаваемого от одного к другому.
– Спасибо тебе, – улыбнулся Арчибальд, крутя в руках странный предмет, покрытый ячейками, которые идеально примыкали друг к другу, и в их гармонии отчётливо виделся тот самый «скелет» – рисунок, который покрывал стены бесконечного пространства вокруг.