– А разве ты о чем-то меня спрашивала? – улыбнулась Гелла.
– В том-то и дело, что нет, я бы не позволила себе такой дерзости, а вот ответ на твой вопрос – ты получила на него свой собственный ответ?
Гелла призадумалась. – Ещё точно не знаю, правда, – она повернулась к Стивену, который сидел, полностью зачарованный представлением, которое происходило у него в голове, – я пока не могу оставить его одного, понимаешь?
– Разумеется, – поклонившись, отозвалась фигура, растворившись в воздухе, из которого уже возникали новые образы, и Гелле казалось, что она сама становится частью этого представления, и, подобно опоздавшему на сеанс зрителю, ей приходилось сходу вникать в суть происходящего. На этот раз, однако, это было не так уж и сложно.
Две гигантские голографические фигуры любили друг друга в воздухе и, оторвавшись друг от друга, создали мощнейшую воронку, куда засосало всё внимание Харта, и сам он, спрыгнув с трибуны, оказался в центре арены, смеясь и плача вместе со своими космическими родителями.
– Почему, почему это произошло? – рыдал с покрасневшими глазами Харт, пытаясь обънять их обоих, но его ладони хватали пустоту, – я ведь ещё с тобой, Гелла! А это всё… всё случится только на следующий день! Почему у меня такое чувство, будто это уже не изменить, почему, почему? – без устали повторял Стивен.
– Стиви, – ласково обняла его Гелла, – тут нет завтра или вчера… есть только безвременное сейчас, и нам нужно принять это для себя, если мы хотим стать свободными.
– Что это всё значит? – зажав раскрасневшееся лицо, выкашлял Стивен, – и почему это вообще всё происходит?
Воздух взорвали снаряды, которые пронзили голографических гигантов, и те распались на тысячи мельчайших фрагментов, которые тут же обрели форму своих более крупных ипостасей и усеяли собой арену. Целый дождь из полупрозрачных тел всё падал и падал на головы Харта и обнявшей его Геллы. Вскоре они вдвоём уже плыли, едва держась на поверхности океана из голограмм мёртвых тел. На этих волнах скорби, который состоял из исчезнувших навсегда мужчин, женщин всех рас и эпох, дрейфовали два огонька бьющихся сердец, впитывающие в себя всю боль потерь этого мира и одновременно с этим выпускающие из себя сострадание и любовь, которые заставляли этом мир продолжать существовать.
– Неплохо, очень неплохо, –зазвучал успокаивающий женский голос.
Гелла открыла глаза, и в её руках теперь покоилась тёплая ладонь её отца, который с умиротворенным видом лежал на кушетке.
– И как это поможет? – нетерпеливо буркнула Гелла.
– Никак, – с усмешкой отозвалась женщина, продолжая водить по телу Фрэнка своими руками, – я всего лишь делаю вид, что помогаю твоему отцу справиться с болезнью.
– Что?! – взорвалась Гелла, сжав при этом руку отца ещё сильнее, – вы издеваетесь?!
– Отнюдь, – продолжая свои волшебные пассы над телом больного, проговорила шаманка, – поскольку моё лечение – не больше чем игра, нужно понимать, что и вирус, который поразил тело твоего любимого человека – не более, чем шутка твоего воображения.
– Вы!.. Да как вы!.. – трясясь от злости, проскрипела Гелла, но тут же к своему удивлению расслабилась, услышав абсолютно искрений смех отца.
– Гелла, всё это настолько нелепо, что я, пожалуй, даже соглашусь, но именно поэтому мне кажется, что я чувствую себя лучше.
– Правда? – осведомилась женщина, – что ты чувствуешь, Фрэнк?
– Покалывание во всём теле и… Холодные… Холодные места в области живота…
– Да? Славно, ты почему мне не говорил про них с самого начала? Ты ведь сразу их почувствовал?
– Мне было страшно сказать об этом, – нервно хихикнул Фрэнк.
– Ничего, – спокойным голосом проговорила Сия, подведя ладошку к обнажённому животу Фрэнка и сложив клином ладошку наподобие кинжала направила её прямо в пупок отца Геллы.
Девочка вздрогнула от животного крика, который пронзил всё помещение, Фрэнк дрожал всем телом, из глаз его лились слёзы, а своей ладонью он чуть не раскрошил маленькую ручку своей дочери.
Гелла же от ужаса раскрыла глаза, думая, что помутилась рассудком, ведь рука женщины полностью вошла в живот её отца, и при этом не было никаких видимых повреждений – ни разрыва тканей, ни крови, ничего. В момент, когда крик пронизывал всю хижину, пространство вокруг будто бы замерло, и Гелла ощутила невероятный прилив энергии, которую, она была уверена, разделяют и Сия, и её отец. Ощущение было такое, будто бы счастливое прошлое с человеком, её спасшим, и будущее, где ему предстоит умереть от ужасной болезни, растворились, и осталось только сейчас, где немного жёсткий метод шамана всё же возымел действие, и рука жрицы племени Святого Утконоса разрезала не тело мужчины, но весь мир, обнажив его и показав, что его на самом деле не существовало.