– Нет, нет, – мотал головой Храт, чувствуя, что лучше бы он прямо сейчас умер от переломов, чем от ощущения, что он был не спасителем, а тем, кого пытались спасти. Но эта затея вдребезги провалилась, поскольку он из раба сам стал господином, правящим страхом и ложью, возводя эти два инструмента в Абсолют, приносящий ему одному баснословную власть, а остальным – лишь годы ожиданий и унижений, которые кто-то коротал в имперских темницах, а кто-то ещё наслаждался свободным воздухом Империи и втайне от самого себя ждал дня, когда на пороге дома появятся гвардейцы.
Харт перевернулся в луже, разросшейся от дождя в неглубокой ямке у подножья холма, с которого свалился, и нырнул лицом в эту грязь, пытаясь хоть таким образом спрятаться от ужасающих образов, возникающих перед ним, однако это нисколько не помогло, поскольку они рождались ни где-то снаружи, а внутри головы Стивена.