– Привет! – с улыбкой обратилась незнакомка.
– Привет, – улыбнулся Харт в ответ.
В своих ощущениях правитель опустился ещё глубже внутрь самости и уже ощущал себя не революционером из древних веков, но самой настоящей первопричиной всего, что его окружало, в том числе и ещё одного «Я», которое, с интересом наклонившись, разглядывало Императора.
– Я Майа, а вы?.. – поинтересовалась девушка.
Харт чуть сощурил глаза: «Неужели она не знает, кого я играю? Я же Стивен, Стивен Харт, Император этого острова! Неужели она телевизор не смотрит? Или же дело в чем-то другом? А, точно! – Стивен провёл ладонью по лицу и увидел, как целые комки грязи сошли с его разукрашенной безумным пробегом физиономии.
– А давайте представим, что у меня и нет вовсе имени, хорошо? – улыбнулся Харт сквозь свою грязевую маску.
– Хорошо, мне на самом деле не так уж и важно, как вас зовут.
– Спасибо за прямоту, – рассмеялся Харт, – даже не спросите, как я тут оказался и нужна ли мне помощь?
– Нужна была бы, так сразу бы и сказали, – без всякой злобы ответила девушка, – а как тут оказались, ну… Надо полагать, из-за долгов денежных или любовных. Я угадала?
– В точку, – откинув голову назад и уставившись на переливающееся разными цветами небо, выдохнул Харт, наблюдая, как воздух причудливо изменяется, становясь настоящим произведением искусства из-за дыхательных упражнений Стивена, – а вы тут какими судьбами?
– Я частенько прихожу на эту гору, этот вид немного успокаивает меня.
Харт перевёл взгляд с закручивающихся спиралей воздуха на девушку, сразу про себя отметив, что, несмотря на молодой возраст, дал бы ей от силы двадцать лет, девушка была практически полностью седая.
– Приходится много переживать, как я погляжу?
– А вы наблюдательны, – криво ухмыльнулась девушка, – впрочем, я думаю, это сразу бросается в глаза.
– Давайте всё же остановимся на том, что я такой особенный, что смог разглядеть в вашей красоте и некоторую трагичность.
– Красиво слагаете, вы писатель?
– Если бы, но я тоже человек искусства, – призадумался на мгновение Харт.
– Да? И чем же вы занимаетесь? Рисуете, поёте?
– Ну, скажем так, я художник в очень широком смысле, рисую полотно своей жизни как того мне захочется.
– Интересно, впрочем, если вы не хотите отвечать на мой вопрос, то…
– Я журналист, – не моргнув глазом, соврал Харт.
– О, правда? Так значит, вы всё же оказались тут…
– Да, это настоящая трагедия, – мгновенно отреагировал на мысль собеседницы Стивен, – как бы это дерзко ни звучало, но сегодня мог умереть кто угодно, но не Гелла Фландерс, она была голосом нашей Империи, и очень жаль, что такой честный человек был так зверски и нагло убит.
– Очень точно сказано, действительно, мерзко об этом говорить, но лучше было, чтобы умерли те звери, те ублюдки, что так подло выбили из жизни острова такого Человека с большой буквы, в котором он нуждается больше всего.
– Да, – улыбнулся про себя Харт, – прощения нет этим тварям, была бы моя воля, я бы всех поставил к стенке за такое.
– А вы, я смотрю, радикальных взглядов, мне нравится, – улыбнулась Майа.
– Не то чтобы радикальных, – призадумался Харт, – просто я считаю, притом искренне, что за преступлением против человечности должно последовать наказание, иначе это попустительство развяжет преступнику руки. Он не одумается, не воспользуется шансом исправиться, нет, он будет ещё хлеще совершать злодеяния, в том числе и самые ужасные – такие как предательство.
– Предательство? – насторожилась Майа тону незнакомца.
– Да, я убежден, что предатели не заслуживают жизни, а тут получается двойное предательство, как человеческой жизни и достоинства, и целой страны, вы так не думаете?
– В таком случае, просто не могу не согласиться с вашей формулировкой.