– Если бы. Боролся с преступностью, настоящей преступностью.
– Да? И как же? Закатывал в асфальт конкурентов Харта?
– Не иронизируй, – мрачно отозвался Майкл. Гелле стало не по себе, и даже, несмотря на свое состояние, ей стало неудобно, что она так безосновательно кидается обвинениями.
– Помимо преступников, которые сейчас держат бразды правления, у нас уродов в Империи хватает. Поверь. Преступные синдикаты, которые торгуют людьми, оружием, маньяки-одиночки и прочий сброд. Эту гниль мы и подчищали. И хочу заметить, что, несмотря на увечья, все остались живы в рамках оперативных операций.
– Ты прямо как перед судьёй оправдываешься, – попыталась пошутить Гелла.
– Пожалуй, – улыбнулся Майкл, – если не народ, который мы защищаем, наш судья, то кто тогда?
– Не ожидала услышать нечто подобное от псов Империи.
– Я заслужил эту кличку, да. Но поверь, не все в отряде кровожадные твари. Мы стараемся поддержать стабильность среди населения, ты по своему опыту должна знать, что когда человек один, он может быть и безопасен для окружающих, но когда их собирается…
– Господи, только не надо пропаганды, ладно?
– Как хочешь, но знай, население наше – это не овечки, которые невинны, но скорее хищники, зачастую прячущие зубы из-за того, что они недостаточно остры, по сравнению с теми, кто забрался повыше в иерархии. Всё как в дикой природе.
– Поэтому стоит сжигать их «магическим огнем» шаманов?
Майкл замолчал.
– Что, нечего ответить?
– Я ничего не знал о поджоге.
– То есть как это, простите? – взорвалась Гелла, – ты не знал, что твои сослуживцы готовы спалить пол-острова, только бы вторгнуться и изнасиловать мирный народ «Лилового Трайба»?! Это ты об этом не знал?
– Этим занимался другой отдел, – отозвался Майкл, зажав переносицу пальцами, – информация была строго засекречена.
– Что это за организация-то такая? Левая рука не знает, что воротит правая!
– Так и работаем, иначе бы отряд Сердца не просуществовал так долго.
– И почему это ты решил исповедаться мне, своей жертве? – теряя всякую надежду на разумные объяснения, не выдержав, спросила Гелла.
– Потому что ты была там, – в лоб бросил Майкл и пристально взглянул на девушку.
Ту прошибло током, она ещё не знала, о каком событии точно говорит этот чокнутый агент, но чувствовала, что он не врёт.
– Где… там?
– Когда произошло одно из первых нападений… Колизей. Ты ведь была там.
Гелла сидела окаменев. Как это может быть? Неужели он… – вместо ответа она быстро кивнула.
– И ты видела… ЕЁ.
– Кого? – всё осознав, но захотев, чтобы это произнес Майкл, спросила Гелла.
– Не знаю… – смущённо отозвался Майкл, – мать… Богиню… не знаю, что это было, но эта женщина с ребёнком, она ведь не иллюзия? Правда? Это ведь что-то значило? Нельзя просто проигнорировать это! Я думал, что помутился рассудком! Я тоже бывал в землях Утконоса и до, и после поджога и всё это… Я видел своими глазами, что творилось в их землях. Их разорения и нашу ложь! Может это предупреждение? Предупреждение всем нам? Что нельзя отворачиваться от фактов! Нельзя убежать и закрыться в золотых дворцах от правды! Она всё равно воспарит, расплавив всех, и доберётся до каждого, понимаешь, до каж…
Гелла бросилась на Майкла, и не успел он среагировать, как его губы уже соединились с её губами. Через минуту их тела, подобно их языкам, уже переплелись и стали одним целым, превратив салон автомобиля во дворец богов, в котором происходило таинство единства и одновременно раздельности, парадокс, заключающий в себе каждую тайну мироздания. Это был не просто секс, который стал игрушкой, очередным атрибутом и украшением социальных отношений Империи, но возвратился к своим корням. К таинству создания жизни и более того – обещанием. Обещанием одного существа другому, что оно будет защищать своего партнёра и своих детей даже ценой своей жизни. И в этом вихре страсти и откровения мир превратился в распускающийся цветок, центром которого были двое, а всё остальное стало производными узорами на лепестках этого цветка жизни.
48. На поверхность бутона красивейшего из цветков присела бабочка, возможно, чтобы отдохнуть, возможно, чтобы поговорить с цветком, а возможно, чтобы стать свидетелем ещё одной истории, которыми был богат мир, где жила маленькая красотка. Под гигантским белым деревом, над которым и распускались великолепные фиолетовые цветы, готовые превратиться в любой момент во фрукты познания, расположился человек, который так же как и бабочка решил передохнуть, послушать истории этого мира или же, если будет настроение, самому написать их.