– Неужели это я так закрутила всё? Не только гигантов, но и все леса…
– Хо-хо! – раздался смешок старца, который сидел на огромной железной трубе, – пока этого не произошло, мне пришлось немного отрезвить тебя, моя дорогая, – улыбнулся шаман.
Когда Гелла с невероятным усилием подняла голову, ощущая, как невидимые руки изнутри трясут картинку перед её глазами, девушка увидела Хопа, сидящего на стальной клешне одного из чудовищ, которых она видела в своем путешествии по сознанию леса. Этой клешнёй была стальная труба, принадлежавшая кое-как скрытому военным камуфляжем танку.
– Как себя чувствуешь? – поинтересовался состоянием девушки старец.
Гелла хотела было ответить, что нормально, но тут же ощутила, как внутренности её скрутило, и она излила всю горечь от осознания боли этой земли, этого острова, из себя.
Хоп громко рассмеялся, глядя, как Гелла, обильно потея, пытается унять спазмы своего желудка. С одной стороны, слыша его смех, Гелла злилась на этого тупого старикашку за то, что он так унижал её, а с другой стороны, ей и самой становилось смешно, и она уже не могла более дуться на такого замечательного человека.
– Полегчало? – по-отечески положив руку на плечо девушки, поинтересовался Хоп, мягко приземлившись рядом с журналисткой. Девушка тут же испытала сильную эмоцию благодарности и тёплой привязанности, которая на этот раз нашла своё выражение в слезах, брызнувших из её глаз. Он вцепилась в Хопа и зарылась в его грудь.
– Вот так, всё хорошо, – похлопал её Хоп по спине, – всё в порядке, не бойся плакать.
– Это всё так… Ужасно! Так ужасно!! – трясущимся прерывающимся голосом выкрикивала Гелла, захлёбываясь своими собственными слезами. Она помнила эти рыдания – так же плакала её мать, когда узнала, как был болен её отец. Не имея более возможности писать, он практически превратился в овощ, не способный даже самостоятельно помочиться. И всё же главной трагедией было даже не то, что он больше не мог творить и превратился из созидателя в обузу всего существования, а то, что Гелла не могла смириться с этой мыслью, ей было больно видеть, как медленно вирус изнутри съедает все мечты отца, и она ничего не могла сделать для его выздоровления. Она просто молча наблюдала, как отказывали все важные функции организма по мере того, как эфирный вирус сжирал всё больше и больше частей мозга, в конце концов, не оставив ничего, что можно было бы назвать человеком. Когда пульс его сошёл на нет, Гелла вздохнула с облегчением, как будто её собственные мучения закончились. Но это была иллюзия. Несмотря на то, что рана затягивалась, память оставалась и вырывалась иной раз в агрессивные разрушительные формы грубости и насилия, в основном по отношению к другим людям.
– Почему они должны жить? – стучало в висках девочки, которая проходила процедуру очищения посреди джунглей, – почему этот вонючий старик живет?! А мой отец мёртв? Лучше бы этот тупой туземец сгнил, а мой родной папа остался бы жить и тогда! Тогда!..
Однако и это было разрушительной силой, которая лишь маскировалось под «справедливость». Ведь итогом было обрушение всей злобы на людей, пусть и алчных правителей двух островов, но всё же это было не больше, чем месть за невосполнимые утраты юности, направленная на фантомов.
– В данном случае, – констатировал Хоп, предвосхищая вопросы Геллы, – страдания людей, их земли, их острова – это очень удобное оправдание своей беспомощности, а если точнее и совсем уж в лоб – ты не вернёшь отца тем, что покараешь убийц.
Гелл отстранилась от Хопа – он в точности знал, о чем она и сама думала.
– Может и так, – с надрывом продолжила девушка, – но может это моя судьба?! Чтобы отец мой умер, и я выросла такой! Чтобы я шла этим путем и через свою боль почувствовала чужую, и смогла навсегда разорвать этот порочный круг страданий.
– Мыслишь верно, – призадумался Хоп, – однако своими действиями ты лишь укрепишь этот, как ты выразилась… круг страданий.
– Мне что тогда, отвернуться от всего, что я вижу?! – взорвалась Гелла.
– Я этого не говорю. Ты должна изменить то, что видишь, а если точнее – создать то, что ты бы хотела видеть!
– Ну, знаете, господин Хоп! – злобно улыбнулась Гелла. – Вы трус! Самый настоящий трус! Вашу страну, вашу землю, ваш остров разоряют! Ваших детей насилуют! Ваших женщин и мужчин сжигают! Всё ради вен вашей земли, которые выпотрошат, а после – превратят всё, что есть под и над вашим островом в пепел, а вас запрут в клетках, и вы станете частью Империи! Вас этого не злит?! И вы – шаманы, объявлены преступниками! Как будто это вы виноваты! И конфликт из-за вас! Неужели вас это не касается? Или вы просто боитесь? Скажите мне, Хоп! Не молчите!!