– Но, Хоп, – Гелла ощущала, как её бросает в жар, – но разве мы с вами – иллюзия? Разве наша боль и утраты тоже?.. Как мы можем просто взять и выкинуть их? Как вы можете так спокойно обо всём этом говорить? Неужели у вас… Неужели у вас не осталось совсем никаких чувств?
Хоп улыбнулся: «Остались, поэтому, моя дорогая, я скажу тебе одну вещь, которую когда-то поведал и твоему отцу».
Маленькая девочка стояла у кровати в палате, где лежал её больной отец, Гелла ненавидела себя за нетерпение, она не могла видеть своего спасителя в таком положении, не могла видеть, как болезнь пожирает его, лучше бы она сама прошла через эти мучения, но почему тогда из-за прихоти природы она должна будет так страдать?
– Я ненавижу её! Ненавижу этот злобный мир! Ненавижу Фрэнка за эту слабость и…
– Гелла, – обратился негромким голосом отец.
– Да, папа, – резко ответила девочка, старясь не выдать своего раздражения и гнева.
– Прости, что наблюдаешь меня в таком состоянии. Я не могу теперь даже управляться своими руками, и слышу, и вижу я с трудом. Но этого достаточно. Я должен передать тебе одну очень важную вещь.
– Очередная безделушка, вроде того дурацкого калейдоскопа? – огрызнулась дочь.
– Нет, – улыбнулся Фрэнк, – это нечто другое. Подойди… Подойди ко мне, Гелла, большего я от тебя требовать не в праве.
Гелла с отвращением наклонилась над лицом отца, над его некогда красивым, а теперь расплывшимся и пожелтевшим лицом.
– Желаю лишь одного, – сжав кулаки, подумалось Гелле, – уйти и никогда в жизни не видеть то, во что он превратился.
– Гелла, любимая моя, это сказал мне один мой хороший старший друг. Пожалуйста, запомни: когда ты будешь в тупике, когда тебе будет казаться, что мир – это место, полное зла, где добро – лишь одна из масок этого тёмного царства, пожалуйста, помни, помни навсегда, что всё это королевство несправедливости – лишь декорация на сцене. И вся боль, что мы испытываем, негодование, гнев, отчаяние – лишь формы, лишь заученные реплики в театре жизни. Они ненастоящие. И ты можешь выкинуть их в любой момент, поиграть в них, если захочешь, а можешь сразу выкинуть весь этот бездарный сценарий в эфир, – Фрэнк улыбнулся и закашлялся.
– Что за бред? – сжала губы девочка, – ты просто боишься умереть, – вылетело из уст ребёнка.
– ДА. Пожалуй, но боюсь не я, а та роль отца, что не хочет покидать свою дочку, и…
– То есть ты хочешь сказать, что ещё и не отец мне вовсе? – закричала девочка – О, Богиня! Как ты вообще можешь такое говорить? Ты предал меня! ТЫ уходишь, умираешь! Как тебе только духу хватает оскорблять меня ещё и этим?!
– ДА, прости, родная. Но прошу, услышь меня, и это самое главное – весь мир обман, и люди в нём, и вся их ненависть, основанная на невежестве. Однако есть в этом мире нечто, связывающее всех нас с истиной, нечто, чем обладает каждый, – это надежда, что превращается в любовь, любовь, которая питает наши разговоры, которая строит наши жизни, любовь, которая есть ключ к иным реальностям. Она непременно выведет тебя на нужную дорогу, и тогда ты станешь…
– Свободной, – подытожил Хоп.
Гелла рыдала, она схватилась за старца и выла, уткнувшись ему в грудь.
– Отец ещё тогда говорил, говорил, – задыхалась она, – а я не понимала, не слушала его…
– Тш… – положил ей на голову руку старик, – не бойся плакать, это нормально. Дай этому просто быть. Это пройдёт, но взгляни на меня, взгляни.
– Мне… Стыдно, мне очень стыдно… – всё повторяла Гелла.
– Чепуха, – резко ударил девушку по плечам старый шаман, отчего её тело превратилось в камень, а слёзы остановились, несмотря на огонь, что топил её глаза изнутри, – не стыдись прошлого, не бойся за будущее. Только так, и никак иначе. Одна женщина должна была передать тебе это знание, и ты им уже обладаешь.
Мозг девушки превратился в мигающий компьютер, который стал с немыслимыми скоростями обрабатывать информацию, перебирая воспоминания и превращая их в диковинный хор, очень складный и логичный, от самого рождения до настоящего момента. Мир в детстве был сказкой, фантазией, иллюзией, где Богиня-бабочка, ворвавшись в свою собственную фантазию, нашла себе новый воображаемый дом и тело. И потом встретила саму себя в виде старой женщины на умирающем острове, которая дала ей маленький совет на прощание – не задерживайся в этом голографическом лабиринте слишком долго.