- Золотые сны, сладкие ночи, розовые грезы, забвение, кому забвение!
Неприятно гибкий пацан с татуированной лысиной и зрачками, расширенными как у совы, кривлялся, жонглируя самодельными упаковками.
- Купите счастье, немного счастья у бедного студента. Совсем недорого, почти даром...
Доктор Маркин нарочито медленно провел взглядом по новеньким джинсам, по стильной куртке и шелковому шарфу, вгляделся в вычурную серьгу и с некоторым отвращением усмотрел золотую штангу в языке торговца дурью. Потом достал купюру.
- Держи на бедность. Скажешь, где найти Краба, дам еще.
- Неужели я способен продать товарища за бумажку, которой не хватит даже, чтобы вытереть задницу? Купите у меня что-нибудь интересное и тогда я вам что-то скажу...
Маркин с трудом подавил желание ухватить паршивца за пестрый шарф и накручивать ткань на руку до тех пор, пока не придушит.
- Мне не нужны наркотики.
- В этом городе наркотики всем нужны. Они уводят из смрадной ямы страданий прямиком в рай. Забываешь, кто уже умер, кто скоро умрет, и когда умрешь сам. Вокруг лишь радость, покой и чудесные сновидения. Попробуйте, не пожалеете!
...Из смрадной ямы страданий... Чего только в голову не взбредет под кайфом. С другой стороны морфий сейчас не достанешь, а умирать от лучевой в полном сознании не пожелаешь и злейшему врагу.
- Мне нужен сон. Очень крепкий и очень долгий.
- Такой, чтобы не проснуться? Понимаю, мне тоже не хочется просыпаться. Здесь ветер сквозной и колючий, здесь стынет в каналах вода.
- Сколько? И говори, где Краб.
Приторно улыбаясь, пацан поднял четыре пальца, пересчитал деньги, и вручил Маркину бумажный конверт.
- Четыре колеса. Чтобы сладко уснуть - четвертушку. Чтобы уехать - половинку. Чтобы отъехать целую ам - и к ангелам!
- Где Краб, придурок?!
- Тише, тише... За мясными рядами торгуют сластями. Чтобы попасть к Крабу, нужно заказать восемнадцать «Раковых шеек». Конфеты такие, хрустят на зубах. Есть осознание?
Маркин сунул покупку в нагрудный карман развернулся и направился к мясным рядам.
Лавочка располагалась в бывшей кондитерской. За прилавком сидела толстая баба, типичная продавщица, зыркала на прохожих, оберегая конфетное царство. Сладости продавали россыпью и поштучно - лакомства в паек не входили. Код оказался верным, баба молча махнула рукой вглубь павильона и нажала на скрипучий рычаг. Открылась дверь.
Краб сидел там, один в полутемной берлоге, заставленной и заваленной барахлом. Лучевая почти не задела мужика, только волосы вылезли и лицо потемнело, как от загара. Маркин поморщился - мощно шмаляло в нос самосадом, коньяком и нездоровым потом. Краб выслушал гостя, подумал и кивнул.
- Сделаем, доктор. Сколько пацанам лет, говоришь?
- Восемь и двенадцать. Старший здоров, младший слабее, но дорогу выдержать должен. Дам лекарства с собой.
- И пятьдесят кусков. Половину вперед. Собери их как надо - непромокаемые ботинки, куртки зимние, все такое. А еще предупреди, чтобы ни звука, когда прикажу молчать. Сам понимаешь, если пацан разревется, мне придется его заткнуть.
- Они справятся. Вторую половину получишь, когда старший позвонит мне от бабушки.
- Жаль, что сам не пойдешь, спокойнее бы добрались. Завтра в полдень мне нужны их свидетельства о рождении и медицинские карты, выправлю пропуска. И на Новый год вытащу мальчишек из области. Дальше покупаю им телефон, сажаю на поезд и умываю руки. Лады?
Маркин раскрыл чемодан и выложил деньги.
На улице похолодало, поднялся ветер, стало трудно дышать. Дорога домой представлялась походом Амундсена. Но в тот день фортуна повернулась к Маркину лицом - возле парка он услышал залихватскую трель звонка. Пустили трамваи.