— Бедняга ошибся. В прошлый раз во время тренировки на ипподроме лежал густой туман. Он засек время нашей лошади в момент, когда та вышла на старт тренировочного заезда в милю длиной. В тумане он потерял Гонсалеса и остановил свой секундомер, когда на финиш пришел не Гонсалес, а схожий с ним мастью Болеро. Бедняга просто спутал лошадей и приписал Гонсалесу чемпионское время.
Как бы там ни было, но на следующий день газета «Сан-Франциско кроникл» сообщила:
«Подлинным откровением последних заездов явился Гонсалес, конь неизвестного происхождения, хозяева которого удивили всех, записав его в „Сан-Фелипе гандикап“, который состоится в ближайшую пятницу на ипподроме „Танфоран“. Вчера в заезде на три четверти мили в соперничестве с весьма известными лошадьми Гонсалес финишировал как циклон. Совершенно очевидно, что такая дистанция для него коротка. Внимание к белому коню! Любители скачек должны быть готовы к очередной сенсации».
Конечно, сенсации бывали и раньше, но из всех известных мне наш случай, безусловно, самый фантастический. Вот послушайте.
Призовая лошадь, лошадь-победитель
Сообщение о том, что Гонсалес бежит в «Сан-Фелипе», не только повергло всех в изумление, но и вызвало множество кривотолков. Мистер Гамбургер, Идальго и я, сидя в кафе на Рыночной улице, выслушивали самые разнообразные суждения, не выдавая своей заинтересованности. Однажды вечером вокруг нас собралось плотное кольцо игроков. Я заметил несколько лиц, которых никогда прежде не встречал, людей, которые подходили к нам под влиянием слухов о том, что в «Танфоране» готовится что-то сенсационное.
— Прошу прощения, — произнес подошедший к нашему столику маленький беззубый старичок, балансируя чашечкой кофе и рюмкой ликера в дрожащих руках, — но я думаю, что ваша лошадь никак не может выиграть. То есть может, конечно, при условии, что все другие лошади падут еще до финиша.
Мне понравилась его детская серьезность, его синий костюм и его шляпа, сдвинутая на затылок наподобие нимба. Он смешно помаргивал небесно-голубыми глазками и перебирал губами не в такт словам.
— Послушайте, дедушка, — сказал Куате, — не может быть, чтобы пали все лошади в заезде. Все ни в коем случае, но несколько безусловно могут откинуть копыта. Предположим, что в живых останутся три лошади, включая Гонсалеса. Стало быть, вы безошибочно можете ставить на то, что Гонсалес придет третьим. Дело беспроигрышное.
Идальго, со своими рысьими прищуренными глазами, что-то всерьез обдумывал. Мистер Гамбургер барабанил пальцами по столу.
— Пусть так, милостивые государи, — сказал старик, — я просто высказал свое мнение. Вы на меня не сердитесь. Очень жаль, что вместе с Гонсалесом не побегут собаки.
— Собаки?
— Да, да, собаки… Перед заездом все очень легко подстроить. Если, к примеру, вы желаете, чтобы ваша собака проиграла, подмешайте ей в еду килограммчик какого-нибудь снадобья, от которого пучит. Представляете, как она будет бежать, волоча брюхо по земле?
— Во Флориде применяют другой метод. Им подрезают когти…
И разговор надолго переключился на собак; потом заговорили об игре в мяч, а позже, уже ночью, снова вернулись к лошадям. Идальго говорил с полной верой в успех Гонсалеса. Меня удивило, что он, вместо того чтобы помалкивать, наоборот пытался убедить слушателей ставить именно на нашу лошадь.
— Гонсалес не может проиграть, — рассуждал Идальго, — я видел всех его соперников. Вот смотрите. Прежде всего нужно исключить заведомых коров. Вот эта, эта и эта лошадь шансов не имеют. — И он ставил большой черный крест на соответствующих кличках, напечатанных в газете, которую мы держали перед собой наподобие географической карты. — Остаются Мафоста, Он Траст, Вино Фино, Фэр Тракл и Адроге. Зачеркнем Фэр Тракл. На длинных дистанциях кобылы не могут тягаться с меринами. У нее отличная скорость, согласен, но для этого типа заезда требуется рывок, а его у нее нет и в заводе. Значит, к черту Фэр Тракл. Вино Фино — лошадь скорее цирковая. Я видел, как она бежала на премию в тысячу шестьсот долларов. Прийти первой она может лишь чудом. Отбросим. Остаются Мафоста, Он Траст и Адроге. Вот его, — произнес он со вздохом, навалившись на стол, — этого проклятого конягу, я, честно говоря, побаиваюсь…
— Адроге?
— Да, как всякого сюрприза. Соперников он пропускает вперед, отличный рывок, но почему-то не выигрывает, никогда не выигрывает. Приходит третьим, вторым, но не первым. Конечно, может статься, но сдается мне, только не в этот раз. Ясно, что заезд будет разыгрываться между Он Трастом, Мафостой и Гонсалесом.