- Отличный ресторан. Приятная душевная атмосфера и название подходящее «Старый рояль». Звучит респектабельно.
- Я стремился к этому. Кстати, это ты навел меня на мысль о названии, - признался друг.
- Да? И каким же образом? – удивился я. – Мы вроде после школы не встречались, а во время учебы не припоминаю, чтобы ты мечтал заняться ресторанным бизнесом или я тебе подкидывал какие-либо идеи по этому поводу.
- Само собой, ты не в прямом смысле сказал мне об этом, учитывая нашу долгую разлуку, - поправился он. - Знаешь, когда придумывал название, думал, голову сломаю. Для меня это, пожалуй, оказалось самым сложным. С фантазией у меня всегда был напряг. А придуманное кем-то другим я не хотел. Это моё детище. От названия зависит характер и интерьер ресторана. В название его дух закладывается! – распалялся Плетнёв.
Верно мыслишь, Паша. Браво! Вот твой дух тебя и нашел.
- Ты же знаешь: «Как корабль назовешь, так он и поплывет», - сыпанул очередной пословицей друг.
- Всё-таки, причём тут я? – напомнил, возвращая мысль Пашки к начальному вопросу.
- Сидел я как-то в этом зале, он в то время ещё пустой был, и вспомнил, как на концерт к тебе ходил. Представил, как ты на рояле в центре зала играешь, и название само собой пришло, - наконец, объяснил он.
- Какой я хороший помощник. А как же часть прибыли за поданную идею? – Паша так громко рассмеялся, что люди, сидящие за соседними столиками, оглянулись.
- Для тебя мне ничего не жалко.
- Смотри, - погрозил я пальчиком захмелевшему другу. – Подловлю на слове.
За разговором бутылка шампанского опустела незаметно, а за ней последовало вино. Я-то мог пить сколь угодно и не пьянеть, про себя называя это «проклятием чистого разума» (по-моему, у всех в жизни бывают ситуации, когда хочется просто напиться и забыться), а вот Плетнёв этим похвастаться не мог.
- Макс, ты ж зараза мелкая, - слегка заплетающимся языком сказал Паша. – Вот, куда ты так внезапно пропал почти на десять лет?! Кинул нас, понимаешь. Мог бы хоть предупредить. Мы ж, вроде, друзьями были или только я так считал?
- Нет, Паш. Прости, - покаялся я. – Я считаю тебя другом и по сей день. Просто…на тот момент в моей жизни много чего произошло сложно объяснимого. Признаться, я даже матери не всё рассказывал. Это был трудный для меня период. Я до сих пор многого не могу тебе сказать.
- Ну, и черт с тобой! - буркнул Плетнёв, опрокинув в себя очередной бокал вина. – Не хочешь говорить и не надо. Мы уже давно не подростки, чтобы лезть в жизнь и душу друг другу без разрешения. Захочешь, сам расскажешь когда-нибудь.
- Спасибо, - благодарно улыбнулся другу я.
Пашка всегда был отличным парнем и по жизни придерживался позиция «невмешательства без крайней необходимости».
- Хех, а ты ведь в школе любимцем девчонок слыл, помнишь, - сменил тему Плетнёв.
- Так я и сейчас ещё хоть куда! А, вообще, нашёл, что вспомнить! Если уж на то пошло, то ты тоже не был обделен женским вниманием.
- Так оно само собой! – выпятив грудь колесом, сказал Паха. – Я ж такой красавчик, - хмыкнул он, заставив меня рассмеяться. - Но ты ж, мелюзга, на два года младше меня, отбивал моих девок! Пятнадцатилетний выпускник! Гений школы! – передразнил он восклицания наших прежних учителей. – Тьфу!
- Не было ничего подобного! – искренне возмутился я. – Они сами ко мне приставали! Между прочим, совращение несовершеннолетних – статья.
- Ну, да! А ты прям усиленно сопротивлялся?!
- Конечно!
- Ну и дурак, - хмыкнул друг. – Надо было пользоваться случаем. Одна Светка Королёва чего стоила! Конфетка! Впереди целых два больших «мешка подарков», а позади… ммм… мечта любого прыщавого подростка.
- Нашел тему разговора? А кроме девок вспомнить нам больше нечего? – возвел я очи доле. – Жениться тебе пора.
- Ну, нафиг! Я только в раж вошёл, - отмахнулся Плетнёв. – У меня, что ни день новая невеста. Слушай, а ты нашёл ту девчонку? Которая, тебя то ли спасла, то ли помогла, когда ты малым был.
- Хм, нет, - честно признался я. – Да и сколько лет прошло.
А у Пашки отличная память. Кто бы мог подумать, что он запомнит. Мы ж совсем пацанами тогда были.
- Сколько нам лет-то тогда было? Тринадцать, что ли? А тебе, значит, десять-одиннадцать, - пробормотал он, все больше ударяясь в детские воспоминания. – Крепко она тебя зацепила. Смутно помню твой рассказ, но случилось что-то из ряда вон выходящее. По-моему, ты сказал, что она растворилась в воздухе. «Во, бред!», - подумал я тогда, но ты сам не свой был после этого случая. Долго ещё бегал, в толпе выискивая её лицо, – подложив руку под щёку, проговорил Паша.