Несколько месяцев назад я бы тоже рассмеялась и восхитилась его мужественностью и самоуверенностью. А сейчас же подумалось, что он скорее выглядит самовлюбленным и ничтожным. Мальчик, который так никогда и не стал взрослым. Он был очаровательным, когда все складывалось так, как ему хотелось, И опасным, когда ему перечили. Я могла себе представить, как он наслаждался, чеканя шаг вслед за немецкими "героями" во время войны, пока они не перестали быть героями и чуть не потащили его за собой в пропасть.
Но я держала его в своих объятиях, а он меня — в своих, и, хотя сейчас я чувствовала себя неизмеримо старше и умнее, он все еще оставался маленькой частицей меня. Проклятье! Шампанское делало меня сентиментальной!
— Отто, сегодня на пароме я столкнулась с твоим приятелем Оллером. Вероятно, он собирался увидеться с тобой. Что ты с ним сделал? Спрятал в одном из подземелий замка?
Это была смутная догадка. Ведь я даже не знала, удалось ли им встретиться. Но мой выстрел наугад попал в цель: глаза Отто сверкнули, лицо потемнело, и он прошептал, нагнувшись ко мне:
— Проклятье! Ты видела мою куртку! Кто-нибудь еще знает об этом? — и, прежде чем я успела ответить, загадочно добавил: — Я ловил рыбу. Но поймал только мелкую, которую пришлось бросить обратно в воду.
Он громко расхохотался, повернулся, твердой походкой прошел через зал и, отворив тяжелую дверь, вышел наружу.
Я так дрожала, что едва могла говорить, когда спустя несколько минут ко мне подошел Эрик.
— Что с тобой, Луиза? Что-нибудь произошло? Я видел, что ты разговаривала с Отто.
— Да.
— О чем? Что он сказал тебе такого, отчего ты так выглядишь?
— А как я выгляжу? Нет-нет. Мне просто холодно. И Отто не сказал мне ничего особенного. Только то, что сегодня днем он ловил рыбу.
— Ловил рыбу? Почему он завел разговор об этом?
— Я заметила грязь на его куртке. Вот он и объяснил, как она там оказалась.
— Понятно! Тебе сейчас надо что-нибудь выпить. Извини, но я должен уйти.
Я присоединилась к группе пожилых дам, собравшихся около камина, потому что почувствовала себя вдруг не менее старой, чем они.
— Вы уже устали, фрекен Эмберли? Как странно! Когда я была молодой, то могла танцевать всю ночь напролет.
Да, я устала и прежде всего от Эмили и ее чувства превосходства. Каким несносным созданием оказалась эта старушка!
— Молодая леди еще не пришла в себя после несчастного случая, Эмили. Разве ты забыла? Твоя память стала ухудшаться?
— Не беспокойся о моей памяти, Сибилла. Я бы даже выпила еще один бокал шампанского, если бы кто-нибудь его предложил. Куда подевались все слуги?
Мои глаза остановились на картине, висящей на стене над седыми головками старушек. Она изображала батальную сцену. Победитель стоял над поверженным мертвым врагом с гордо поднятой белокурой головой.
Старушки продолжали обмениваться вежливо злыми репликами, явно получая от этого удовольствие. Я же поняла, что не могу чувствовать себя спокойно. Закрыв глаза, я сразу же увидела озеро. Отто сказал, что бросил мелкую рыбу назад… Но была ли она живой?
Тиму это будет интересно. Он скажет мне: "Какого черта ты сидела у камина, когда все самое интересное происходило снаружи?"
Но я ничего не хотела знать. И поэтому не понимала, что заставило меня в эту минуту все же выйти из дома и направиться к озеру, даже не накинув на плечи шаль. Снаружи было холодно и темно. Я с трудом нашла знакомую тропинку, которая летом вела к гнезду лебедей. Сейчас лебеди улетели, и только ветер шелестел в камышах, освещенных тусклым светом луны. Недалеко от берега качалась лодка. Один человек удерживал ее в равновесии, а двое других перегнулись через борт, пытаясь достать что-то из воды.
Слышалось их ворчание, отдельные реплики на гортанном датском языке и плеск воды. Мои высокие каблуки увязали в песке, подол платья испачкался грязью, как и куртка Отто. И еще я ужасно замерзла. Но мне не пришлось стоять там долго, потому что через минуту раздалось громкое восклицание одного из мужчин, что-то подняли из воды и, перевалив через борт, уложили на дно лодки.
Я почувствовала внезапную слабость. Мне захотелось убежать, но ноги меня не слушались. Лодка направилась к берегу со своим страшным грузом. Я с ужасом ждала, что увижу голову Отто со светлыми волосами, потемневшими от воды.
— Луиза, что ты тут делаешь? Немедленно возвращайся в дом, — раздался голос Эрика.
Одним из трех мужчин в лодке оказался он. Я никогда не слышала, чтобы он говорил таким мрачным тоном.
Но как я могла повиноваться ему, если была не в силах ни говорить, ни двигаться с места?
Лодка причалила к берегу. Все трое вылезли из нее, оставив длинный мокрый сверток лежать на дне. Эрик о чем-то спросил своих спутников, и они отрицательно покачали головами. Тогда он снова повернулся ко мне. Его лицо казалось серым и хмурым в тусклом лунном свете.
— Это рыбка Отто, — догадалась я. — Он мертв?
— Уже несколько часов. Я отведу тебя в дом. Если ты не хочешь никому попадаться на глаза, можно пройти через боковую дверь. Позвони Бригитте, и она принесет тебе выпить чего-нибудь горячего.
— А ты? — Я чувствовала его мокрую руку на своей талии,
— Я приду позже.
— Не имеет смысла искать Отто, потому что я предупредила его.
— Что ты сделала?!
— Сказала ему, что ведутся поиски.
— Ты сошла с ума! Ты дала ему шанс сбежать.
— Знаю. — Мне хотелось плакать, но я не могла. — Я должна была так поступить, Эрик. Не забывай, я согласилась стать женой этого человека, искренне веря, что люблю его, а он — меня… Такое трудно забыть.
— А ты думаешь мне легко охотиться на собственного брата?
— Тогда дай ему время… До утра.
— Он виноват в смерти не только двоих лидеров Сопротивления, которых расстреляло гестапо, но и этого… в озере.
Я слабо кивнула и спросила:
— Где он может прятаться на Самсё?
— Вероятно, в лесу. Но остров слишком маленький, чтобы долго скрываться здесь.
— Тогда, пожалуйста, Эрик, пока не ищи его слишком усердно.
Его рука, обвившаяся вокруг моей талии, казалась ледяной. И когда он повернул меня лицом к себе, его губы, коснувшиеся моих, тоже были ледяными. Но потом они согрелись.
— Я поцеловал тебя за твое нежное сердце, — сказал он. — Ты сможешь заснуть?
— Сомневаюсь.
— Попытайся. Вечер, должно быть, уже закончился.
— А эти люди отправятся сейчас в лес?
— Их только четверо. Им нужно подкрепление. Да и я постараюсь убедить их, что для поисков погода неподходящая.
Я коснулась губами его холодной щеки.
— Спасибо тебе, Эрик. Скажи мне, когда вы начнете завтра утром. И… можно мне пойти с вами?
Он внимательно посмотрел на меня.
— Такие люди, как ты, были нужны нашей стране во время войны. Сам я тогда еще ходил в школу.
— А я едва успела родиться.
— Поэтому, очевидно, нам предстоит закончить войну, начатую другими.
— Возможно.
Он взял меня за руку.
— Мне бы хотелось, чтобы ты была со мной завтра. Не знаю почему, но мне это просто необходимо. — Он ввел меня внутрь дома и показал путь по черной лестнице.
Мои ноги не слушались меня. Мне казалось, что я никогда не смогу подняться наверх. Я стояла у подножия лестницы, ощущая мокрую полосу ткани вокруг талии. Мое элегантное платье испорчено вконец. Но это не имело никакого значения. Сейчас было важно только одно — чтобы ничто не помешало Отто принять решение этой ночью.
18
Я не спала, но временами, очевидно, впадала в какое-то полубессознательное состояние, потому что вдруг ощутила могильный холод и увидела фигуру, стоящую рядом с моей кроватью. Ледяная Дева. Я попыталась заговорить с ней, но тут же очнулась и обнаружила, что одеяло мое валяется на полу, а я лежу в постели ничем не укрытая.