— Коди Леннокс? — спросила она — это был тот же голос, что и по телефону.
— К вашим услугам, — ответил Леннокс. — То есть наоборот, как я предполагаю.
Она сняла шляпу; у нее были короткие прямые черные волосы. Они оттеняли бледность ее лица — оно было совершенно лишено красок, кроме темно-красного пятна губ. Леннокс решил, что глаза у нее тоже должны быть черными.
Пальцы ее были унизаны кольцами, ногти покрыты черным лаком. Она расстегнула широкий пояс, сняла черную водолазку. У нее были маленькие груди; торчащие соски были такими же бледными, как все тело. Она отшвырнула в сторону черные туфли на шпильках, высвободилась из плотно облегающей юбки и чулок волнообразным движением, которое напомнило Ленноксу о змее, сбрасывающей кожу. У нее были узкие, но округлые бедра, на белой коже выделялся узкий клин черных волос.
Леннокс вдруг сообразил, что у него отвисла челюсть.
Она прыгнула на кровать — словно кошка, подумал Леннокс, — и затем все понеслось слишком быстро. Ее пальцы с черными когтями впились в его ремень и молнию, и мгновение спустя джинсы его уже полетели прочь, открыв возбужденный член.
— Эй, помедленнее! — запротестовал Леннокс, пытаясь расстегнуть рубашку. — Погоди, дай мне хотя бы…
Должно быть, дверь открылась, потому что в комнате внезапно появился еще один человек.
Женщина замерла.
— Слушайте, — сказал Леннокс. — Вам чертовски не повезло — я положил все ценности в сейф отеля.
Он смолк. Почувствовал напряжение, слишком сильное напряжение, понял, что это не просто ограбление, и отчаянно уцепился за мысль, что это всего лишь сон.
Человек был ниже Леннокса, но сложен как лучший игрок НФЛ. На нем были ботинки на толстой подошве, штаны и куртка из черной кожи, какие носят панки, и множество цепей, значков и тому подобного. Рыжие, зачесанные назад волосы и короткая борода, обрамлявшие жестокое лицо, походили на ржавчину, и голубые глаза смотрели со зловещим выражением. Леннокс быстро отвел взгляд. Настало время ущипнуть себя. Он попробовал. Оказалось больно.
— Не лезь не в свое дело, Кейн! — воскликнула женщина, отпрянув, как кошка перед питбулем.
— Давай-ка лучше убирайся отсюда, — сказал Кейн. — Пока можешь.
— Мы стали сильнее.
— Но вы еще недостаточно сильны. Я пришел вовремя.
— Послушайте, — встрял Леннокс. — А вы двое уверены, что не ошиблись номером? Или просто скажите мне, может, я сделал…
Она взмахнула рукой. Из кончиков ее пальцев возник голубой огненный шар и устремился в сторону Кейна. Но, не долетев, растаял в воздухе.
— Жалкое зрелище, — усмехнулся Кейн. — А теперь убирайся отсюда.
Она в порыве девической стыдливости бросилась к своей одежде, схватила ее и прижала к груди; Леннокс едва успел заметить, что ноги ее превратились в раздвоенные копыта. А потом она исчезла. Просто исчезла, и все.
— Я пошел, — сказал Кейн.
— Никогда не видел таких ужасных кошмаров, — поздравил его Леннокс. — Если смогу все это вспомнить, когда проснусь, вы, ребята, попадете в мою следующую книгу. У тебя есть агент?
— Запомни вот что, Коди, — ответил Кейн. — Если ты параноик, это не значит, что на самом деле никто за тобой не следит.
Должно быть, после этого Леннокс погрузился в сон без сновидений, потому что он не помнил, как ушел Кейн, и не помнил, откуда у него под кроватью появилась пара черных туфель на шпильках.
Леннокс проснулся около полудня с жутчайшим похмельем, какого он давно уже не испытывал; в дверь стучала горничная. Он с трудом влез в одежду, посмотрел на себя в зеркало и поклялся никогда больше не брать в рот спиртного. Направляясь в бар, он сказал горничной:
— Предыдущий постоялец оставил под кроватью туфли. Можете забрать их себе. Не мой размер.
Две пинты лагера более или менее привели его в чувство, и он вспомнил, что они с Джеком Мартином встречаются за ланчем. После третьей пинты он смог трясущимися руками вытащить записную книжку и найти в ней время и место встречи. Он с любопытством уставился на пачку стикеров из телефонной будки в Сохо. Среди них не было того номера, который, как ему приснилось, он набрал вчера вечером.
— А мы уже подумали, что ты помер, — сказал Майк Карсон, садясь рядом. — Извини за опоздание, мой автобус застрял в пробке. Как рука?
— Рука? — Леннокс с изумлением оглядел небольшую распухшую ранку рядом с часами.