Когда послышался рокот, девушка подумала, что это снова Дух Ветра, однако неожиданно вместе с воздухом затряслась и земля. Сверху на плечи и расставленные руки Сестры посыпались мелкие комья земли. Рокот распался на перестук копыт. Она раскрыла глаза в тот самый момент, когда первая лошадь домчалась до края ущелья и перепрыгнула через него. За первой последовали и другие. Девушка задрала голову: снизу она могла разглядеть и заляпанные пеной ноги, и широкие подпруги, опоясывающие мощные тела скакунов, перемахивающих через ущелье. Она почувствовала, как на нее падают брызги конского пота; увидела грубые деревянные стремена, а в них — покрытые грязью черные сапоги.
Солдаты. Мексиканцы. Скорее всего, уланы. Она насчитала как минимум полсотни, а то и все шестьдесят бойцов. В лагере осталось не так уж много воинов, и все они были пьяны — совсем как ее отец и Кукурузная Мука.
Едва последний конь с всадником перемахнул через ущелье и топот копыт стал стихать, Сестра, гонимая желанием поскорее предупредить брата, отца и всех остальных, попыталась вскарабкаться по крутому склону, покрытому песком и мелкими камешками, забивающимися под ногти. Подошвы мокасин то и дело соскальзывали, и вскоре девушка вновь оказалась на самом дне ущелья.
Она села, подтянув колени к подбородку, и съежилась, крепко сцепив пальцы, чтобы те не дрожали. Сейчас ей хотелось стать как можно меньше. Солдаты уже открыли огонь. Они стреляли и смеялись. Сестра услышала, как стальное острие пики лязгнуло о камень. Услышала крики женщин и детей.
К горлу подступил страх, но девушка не позволила ему взять власть над собой. Страх — всегда помеха. Он не дает думать. Не дает действовать. Этой мудрости ее научил брат, как только она стала понимать людскую речь.
По неслаженному перестуку копыт и шелесту кустов Сестра догадалась, что солдаты теперь гоняются за теми, кто пытается укрыться в подлеске. Она услышала, как к ущелью приближается лошадь: всадник явно искал в кустарнике беглецов, переживших налет. Сестра ползком на животе попятилась в заросли. Ее окружали кактусы и креозотовые кусты, шипы впивались в кожу, цеплялись за одежду и волосы. Острые камни царапали колени и локти, но девушка не чувствовала боли. Из-за узости ущелья она быстро добралась до его края и обнаружила, что дальше отступать некуда. К счастью, в склоне нашлась нора — логово койота. Сестра на одном дыхании произнесла благодарственную молитву Дарителю Жизни, хотя предпочла бы помощь любого другого животного. От койотов одни беды — так всегда было и всегда будет.
Она сорвала стебель юкки и, сунув его в отверстие, пошуровала там — вдруг в логове обосновались гремучие змеи? Затем она просунула в нору ноги и заерзала, силясь протиснуться внутрь. Наконец где-то там, в глубине, ступни коснулись твердой почвы. Дальше хода не было, но из норы по-прежнему торчали ее плечи и голова. Сестра схватила сухой полукруглый стебель окоишмо, испещренный дырочками в тех местах, где когда-то торчали шипы. Прижав левую щеку к теплой земле, она вставила стебель в рот, чтобы дышать, закидала голову и плечи песком и зарылась в него руками.
Топот копыт становился все громче. Девушка искренне надеялась, что ей удалось полностью замаскировать песком черные как смоль волосы. Всадник остановил коня аккурат над ней. Вниз по склону, прямо ей на голову, посыпался песок. Сестра чувствовала взгляд солдата, внимательно осматривающего кусты и тени, залегшие в ущелье. Она застыла, ожидая, что вот-вот грохнет выстрел и ей в голову вопьется пуля. Девушка гадала, успеет ли почувствовать жар, исходящий от свинцового шарика, несущего смерть, а потом стала думать, встретится ли она после смерти с матерью в Счастливой Земле.
Тут девушка услышала, как всадник поскакал прочь, но все равно продолжала сохранять неподвижность. Она дышала через стебель, вслушиваясь в гнетущую тишину. Солнце взбиралось по небосклону все выше, пока не достигло зенита, после чего принялось спускаться к горизонту. Сестра лежала в укрытии, дожидаясь, когда в ущелье начнет меркнуть солнечный свет. Она не пошевелилась, даже когда ее руку случайно задела ползшая мимо гремучая змея.
В точности как учили Бабушка и Утренняя Звезда, она взмолилась про себя: «Повелитель Юсэн, мне и так досталось. Не мучай меня, избавь от змеиной хвори».