К тому моменту, как она достигла подножия горы, на землю уже успела опуститься ночная прохлада. Перед Сестрой раскинулась долина, что вела к реке Ханое и зарослям кактусов, ивняка и кустарника. Там должны были встретиться пережившие налет. Бегом она добралась бы туда в один миг, но рисковать не хотелось. Не исключено, что где-то там, во тьме, притаились в засаде солдаты, которые только и ждут, что она на них выскочит.
Выбравшись из ущелья, девушка приникла к земле и поползла, работая руками и ногами. В лагере у детей была любимая игра «подкрадись и замри». Теперь Сестра поняла ее смысл.
ГЛАВА 2
СОН, СМАТЫВАЮЩИЙ КЛУБОК ЗАБОТ
Рафи Коллинз и Авессалом Джонс стояли у барной стойки, расположенной в самом конце «Ла люз» — питейного заведения, принадлежащего донье Иоланде. В центре зала расположился бильярдный стол, вокруг которого толпились техасцы со своими лошадьми. Стол повидал виды: он успел пострадать от многочисленных партий, сыгранных на нем техасцами и другими посетителями столь же буйного нрава. Отличительной особенностью стола являлось мраморное основание — когда-то потребовалось участие чуть ли не всех жителей Месильи, чтобы извлечь его из фургона и притащить сюда. Длинные лузы из красного шелкового шнура по углам стола принимались раскачиваться всякий раз, когда его задевала одна из лошадей.
Техасцы играли в бильярд верхом. В строгой очередности каждый игрок, оставив в стремени ту ногу, что была поближе к столу, высвобождал вторую ногу и наклонялся так, чтобы кий оказывался вровень со столом. Возможно, в этой игре имелись какие-то правила, но сторонний наблюдатель вряд ли сумел бы понять, в чем именно они заключались. Всякий раз, когда кому-то удавалось загнать шар в лузу, везунчик издавал боевой крик команчей, от которого у Рафи стыла в жилах кровь, а по телу бежали мурашки.
В зале стоял страшный шум, а в воздухе могла бы еще клубиться и пыль, но ей мешал подниматься густой слой табачных плевков, покрывающих земляной пол. Рафи этому был только рад. Прошлым вечером он пригнал в Месилью из Эль-Пасо фургон с солониной и мукой. Шестьдесят километров как-никак, так что пыли он в дороге успел наглотаться досыта. Едва мулов не загнал, чтоб домчаться быстрее: кто долго копается, тот апачам попадается; для индейцев копуши — легкая добыча.
Сперва Рафи собирался поискать другой бар, где будет поменьше техасцев, но потом все же решил остаться здесь: ему нравилось в «Ла люз», ну а кроме того, он решил, что в подавляющем большинстве других кабаков публика вряд ли окажется лучше. Война между Соединенными Штатами и Мексикой официально закончилась в феврале 1848 года — больше двух с половиной лет назад. Месилью основали на спорной территории, протянувшейся между Техасом, Нью-Мексико и северной частью Мексики. Власть закона еще не успела прийти в эти земли.
Рафи встретился глазами с доньей Иоландой и выставил два крепких, загорелых, покрытых шрамами пальца, которые солнце за долгие годы окрасило в цвет выдержанного виски. Некогда соломенного цвета волосы парня сделались почти белыми, и виной тому было все то же солнце. Под его ослепительно яркими лучами Коллинз провел всю свою жизнь и потому по привычке вечно щурил светло-зеленые глаза, что придавало ему задумчивый вид. Впрочем, солнце не имело никакого отношения ни к длинным ногам Рафи, ни к широким ладоням, мускулистым рукам и массивным плечам. За это надо было благодарить родителей и неисчислимое количество мулов, с которыми парень возился долгие годы. Из-за бессчетных невзгод, с которыми ему то и дело приходилось сталкиваться, он выглядел старше своих двадцати лет.
— Две порции «Таос лайтнинг», сударыня.
Рафи проследил взглядом, как донья Иоланда протянула руку к изящной бутыли, стоявшей в окружении куда более невзрачных сестриц, и наполнила два стаканчика.
Если верить этикетке на бутылке, ее содержимое действительно являлось виски «Таос лайтнинг», но Рафи подозревал, что это подделка. Хозяина винокурни убили во время восстания индейцев пуэбло в 1847 году, хотя многие уверяли, что виски продолжают производить по изначальному рецепту.
— Вон тот старый мекс, кажись, решил застрелиться из мотыги, — заметил Авессалом Джонс.
Судя по говору, Джонс был родом из Северной Каролины, но так ли это на самом деле, Рафи решил не уточнять. В здешних краях вообще предпочитали не лезть с досужими расспросами. Авессалом вскользь упомянул, что направляется в Калифорнию, и в этом не было ничего удивительного: туда сейчас устремились тысячи людей, ведь в тех краях недавно открыли залежи золота.