Каждый бежал к самолету. Колеса тележек, на которых покоились суда, были хорошо смазаны. Под напором собственных пропеллеров каждое судно скатилось по наклонному бетонному пандусу к речной воде.
Поднявшись в воздух и используя мощные сигнальные ракеты Монка через частые промежутки времени, Док и его помощники начали поиск любой подозрительно выглядящей яхты.
Шкипер парома дал им описание судна, которое стояло на якоре у подножия Сотой улицы, когда Док высадился возле паромного сарая выше по реке.
— Это была яхта с красивым бортом, — пояснил он. — Классная штучка. Ее невозможно не узнать. Она была полностью черной, с золотыми полосами и золотыми трубами.
Самолеты были оснащены компактными коротковолновыми радиопередатчиками и приемниками. Док передал описание яхты своим друзьям.
Пролетая над гаванью и облетая остров Манхэттен, они внимательно высматривали черную яхту. Все пять помощников Дока были отличными пилотами.
В устье гавани таможенник сообщил, что черная яхта на полной скорости вышла в море.
— Они пытаются скрыться! — сообщил Док по радио своим пятерым людям. — Посмотрим, сможем ли мы их перехватить.
Вылетев в Атлантику, они увидели черные тучи, нависшие почти над самым морем. Из них непрерывно лил дождь. Под ними клубился туман, похожий на грязную вату. Он скрывал все корабли.
Самолеты качались туда-сюда. Раз за разом Док приземлялся и, заглушив двигатели, сбрасывал за борт микрофон подслушивающего устройства для подводных лодок. Это устройство, широко использовавшееся в Великой войне, регистрировало шум винтов корабля на расстоянии многих миль.
Док слышал множество судов. Устье нью-йоркской гавани было оживленным местом. Невозможно было различить шум винтов искомой яхты.
Осветительные ракеты Монка, как они ни были ярки, не могли бороться с туманом. Около четырех часов самолеты прочесывали море в бесплодных поисках.
— Бесполезно! — Док долго говорил в радиопередатчик. — Туман нас одолел!
Радиопередатчики и приемники были идеально синхронизированы на одной длине волны. Эффект не отличался от эффекта телефонной линии. Любой человек мог вступить в разговор по своему желанию.
— Хочешь, чтобы мы повернули назад? — спросил резкий голос щеголеватого Хэма.
— Этому прохвосту не терпится повидаться с женой и тринадцатью отпрысками! — Монк хихикнул.
— Крылатая обезьяна говорит! — подтрунивал Хэм.
— Вам это никогда не надоедало? — скорбно спросил Ренни. — Мы уперлись в каменную стену с этим предложением, а вы тут яйца мудрите!
— Скажи, Док, — вклинился схоластический голос Джонни, — ты ведь унес из отеля кусок ванны, не так ли?
— Точно, — признал Док.
— А зачем ты это сделал?
— Мохаллет, очевидно, бросил беловолосую девушку в ванну, когда держал ее в отеле, — объяснил Док.
— И что?
— И она написала послание на ванне.
— А что она использовала в качестве чернил?
— Кусочек туалетного мыла.
— И что там было написано?
— Если бы я знал, — ответил Док. — Символы не похожи ни на один язык, с которым я сталкивался.
— Мы вернемся и попытаемся их прочитать? — спросил Длинный Том, впервые приняв участие в воздушной беседе.
— Обязательно, — решил Док.
Глава 9. ТАИНСТВЕННЫЙ ГОРОД
Был предрассветный час. На улицах дребезжали несколько ранних грузовиков, похожие на разболтанных монстров, скачущих галопом по затянутым туманом щелям между жуками-строителями.
В каморке Дока на восемьдесят шестом этаже пятеро мужчин терпеливо ждали и наблюдали за работой шестого, их шефа.
Ренни и Длинный Том дремали. Джонни, археолог, перелистывал массивные книги, почесывая голову, опираясь на карандаш и бумагу. Невзрачный Монк и безупречный Хэм сидели поодаль, лицом друг к другу. Время от времени они обменивались добродушными оскорблениями.
В данный момент Монк с большим удовольствием читал журнал мужской моды, который он приобрел в круглосуточном газетном киоске. Время от времени он читал отрывки вслух, следя за тем, чтобы Хэм был одет в соответствующую одежду. Одежда Хэма была безупречна. Но время от времени Монк неправильно читал предложение, чтобы создать впечатление, что нарядный адвокат нарушил какое-то правило правильной моды.
Хэм терпеливо сносил это.
С отвращением Монк отбросил периодическое издание, взял ножницы и принялся вырезать из газеты маленьких бумажных свинок.