— Валлах! — шипел один из четверых. — Далеко еще?
— Не очень. — Док показал пальцем. — Вон там! — Перед ними был ряд крытых причалов. Здания были похожи на гигантские спичечные коробки со слегка изогнутыми верхушками. То тут, то там виднелась незакрытая пристань.
Внизу, на широкой улице, ведущей к воде, на фасаде одного из причальных складов красовалась вывеска:
ТОРГОВАЯ КОМПАНИЯ ИДАЛЬГО
В двухстах футах от него находился незакрытый пирс, заставленный ящиками, кранами и сараями с инструментами.
Док направился прямо к этому пирсу. Они вошли в завал из ящиков и механизмов, прошли по аллее между высокими штабелями бочек с маслом. Доски пола были очень жирными, пропитанными маслом.
Было очень темно. Мужчины не могли разглядеть друг друга. Два пистолета были прижаты к спине Дока.
Слегка ускорив шаг, Док отстранился от дул.
— Имши 'ала мах! — проворчал один из мужчин. — Иди медленнее!
Мгновение спустя оружие снова ткнулось в ткань.
— Иди! — гаркнул араб, но движения не последовало.
Не было ответа.
Мужчина выругался, достал спичку и чиркнул ею по штанам.
— Валлах! — завопил он.
Вместо спины Дока их ружья утыкались в покрытый рогожей тюк веревки.
Четверо смуглых мужчин хором выкрикивали арабские ругательства.
— Сукин сын, тупой верблюд! — прорычал один из них, шедший сзади. — Ты позволил ему обмануть себя! Он ускользнул в темноте! Здесь нет никакой подводной лодки!
Его слова превратились в кваканье кошки, засунувшей хвост под качалку кресла.
Не было никакого ощутимого звука, но бронзовые руки внезапно схватили говорившего сзади за локти. Крик араба перешел в истошный вопль агонии; ему показалось, что он потерял руки по локоть. От боли его руки разжались. Его пистолет подпрыгнул на пропитанных маслом досках причала.
Он почувствовал, как его спину пронзила страшная боль. Порвалась ткань, хрустнули кожаные ремни. Отравленный меч оторвался от позвоночника, ножны и все остальное.
Человека приподняло и бросило вперед. Его швырнуло не головой вперед, а боком. Он ударил двух своих спутников. Все трое навалились на веревку.
Смуглый парень со спичкой отпрыгнул в сторону. От движения спичка погасла. Он выхватил пистолет, но не выстрелил. Он был не настолько взволнован, чтобы не понять, что звук выстрела привлечет внимание полиции. Он дико схватился за меч.
Огромные стальные челюсти, казалось, сжимали его лодыжки. Его подняли так легко, словно он был кроликом. Он покатился головой вниз. Все его тело несло вверх и вниз, с силой ударяя головой о твердые доски. Он обмяк, как проколотая автомобильная камера.
Троица, прижавшаяся к веревочному тюку, распуталась и попыталась подняться. И тут из черноты над ними показался дождь огромных бронзовых кулаков. Металлические пальцы касались разных частей тела, искали нервные центры, оставляя оцепеневший паралич и мучительную боль.
— Милосердие Аллаха! — прохрипел один из мужчин. — Он не человек!
Все трое оказались без пистолетов. С грохотом и треском мечи были сорваны с места. Оружие улетело и упало в близлежащую реку.
Один из них попытался бежать, вслепую пробираясь сквозь нагромождение ящиков и механизмов. Он преодолел несколько ярдов и начал мечтать о спасении. И тут его схватили. Огромная рука обхватила его грудь и крепко сжала.
Воздух вышел из легких араба с таким звуком, словно вода вылилась из ведра. Его ребра затрещали.
— О Аллах, я умираю! — прорычал он.
Он ошибся. Ребра не сломались, хотя одно или два треснули. Док Сэвидж, обладая глубокими познаниями в анатомии человека, знал, какое давление они выдержат.
Док отнес свою жертву к остальным троим. Тот, которого уронили на голову, нервно дергал руками, возвращаясь в сознание. Оставшиеся двое были слишком ошеломлены от полета.
Док грубо прижал их к куче веревочных тюков. Затем он подождал, пока они придут в себя.
Сначала квартет проявлял больше сопротивления. Док развел бронзовые руки в стороны и защелкнул на них наручники. Мужчины прижались к веревке, дрожа. Они корчились на промасленных досках.
Они смотрели на металлического гиганта так, словно он был каким-то невероятным титаном из другого мира. Их было четверо, и они были настоящими бойцами. Однако все их усилия казались ничтожными, детскими. Он был чем-то новым в их опыте, этот огромный бронзовый человек.