И мы ничего не могли поделать. Тут Христан был в своем праве. Иштван убил двоих его людей, по крайней мере, одного точно, и Христан мог его казнить или покалечить и сделать рабом, а мы не смели даже заступиться. Тогда он и нас мог бы обвинить в пособничестве убийце. Трудно было даже представить себе, что во Взводе казнят человека из Легиона, хотя если разобраться, Иштван был предателем и отступником. Но об этом почему-то никто не вспоминал. Все знали только, что Иштван был нашим, а теперь русские хотят его убить.
Нам удалось поговорить с ним напоследок, когда итальянцы вели его мимо нашего лагеря к русским. Мы с Халькой бросились им наперерез. Один из итальянцев, Энрико преградил нам путь и даже попытался удержать Хальку рукой - она шла прямо на него.
- Отойди, - сказала Халька сквозь зубы, - нам надо поговорить с ним.
- Нет, - спокойно ответил Энрико, - нельзя.
По-русски он говорил хоть и медленно, но чисто, почти без акцента.
Итальянцев было всего семеро, самый маленький отряд, но каждый из них семерых же и стоил. Красавец Энрико, угрюмый Пьерлуиджи, невозмутимый Марко, грузноватый Марио, очень некрасивый Бруно, совсем юный Доменико и слишком молчаливый для итальянца Эвальдо, который казался мне самым симпатичным из всех.
Но сейчас они все мне были одинаково неприятны. Особенно Энрико с его самодовольным видом и Пьерлуиджи, который был у них командиром. Видимо Халька испытывала те же чувства, но она умела держать себя в руках.
- Мы же не пытаемся его освободить, - сказала она, явно сдерживаясь, чтобы не дать Энрико по смазливой роже. - Но поговорить с ним, вы запретить не можете. Он же наш.
- Да уж, попробовали бы вы его освободить! - пробормотал Доменико.
- Дурак, - холодно огрызнулась Халька. - Думаешь, я вас испугалась? Я просто знаю закон. И знаю, что вы не можете нас к нему не пустить.
- Да пусть они попрощаются, - сказал Марио. - В самом деле.
Я думаю, Пьерлуиджи с гораздо большей охотой послал бы нас подальше. Но ссориться с Легионом ему не хотелось. Кроме того, он и так был победителем.
Сами итальянцы ехали всю дорогу верхом - Иштвана вели на веревке. Именно вели, а не тащили. И хотя ехали они не слишком медленно, Иштван умудрялся идти и не падать. Даже когда остановились, он удержался на ногах, хотя и с трудом. И только когда Бруно резко потянул за веревку, на которой его вели, он упал на колени.
- Отдохни, - хмыкнул Бруно.
Остальные засмеялись.
Халька побледнела и, оттолкнув Энрико, бросилась к Иштвану. Я подошла следом. Иштван поднял голову, привычным движением тряхнул волосами, отбрасывая их назад. Выглядел он бледнее обычного, хотя всегда был очень бледным. Все лицо его было залито кровью. Я сначала подумала, что он ранен в голову или его так избили, но потом поняла, что у него вырваны зубы - клыки.
- Подонки, - сказала Халька.
- Этот гаденыш мне чуть горло не перегрыз! - возмутился Марко. Я только сейчас заметила, что шея у него перевязана. - Так вцепился, что минут пятнадцать оторвать не могли. А нам пришлось заночевать с ним в горах. Что ж вы хотели, чтобы он нас ночью высосал?
- Чтобы тебя высосать, ему и пятнадцати минут хватило бы, - хмуро бросила Халька. - Зря он тебя пожалел.
- Нет, - голос у Иштвана был совершенно ровным. - Не пожалел. Просто противно стало, не смог себя пересилить… Знали бы вы, какая у него мерзкая кровь.
- Я тебе это припомню, - сказал Марко.
Халька резко обернулась
- Может, отойдете и дадите нам поговорить?
- Размечталась, - хмыкнул Пьерлуиджи. - Говорите при нас.
- Не надо, - сказал Эвальдо. - Не надо ссориться. Нам не трудно отойти, не так ли, Луиджи? Своих союзников нужно уважать. Вы отойдите, а я покараулю.
Он обернулся к Хальке.
- Совсем оставить его без присмотра мы не можем, и не просите. Но так вам все равно будет проще.
Халька холодно кивнула. Благодарить она не собиралась.
Я подумала, а ведь мы могли бы освободить Иштвана, если бы захотели. Вот только вернуться после этого в Легион мы бы уже не смогли.
Халька обняла Иштвана и помогла подняться на ноги.
- Как же так, - сказала она, пристально глядя на него. - Как же ты им попался?
- Бывает.
Он пожал плечами, вернее, попытался - мешали связанные в локтях руки.
- Они теперь убьют тебя.
- По крайней мере - попытаются…
Халька застонала.
- Если бы я могла… хоть чем-то тебе помочь…
- Не переживай, я не боюсь никого из них. Даже Людвига. Не говоря уже о Христане и этих идиотах.
Все-таки ему было трудно говорить, он уже начал задыхаться. Халька сказала мне, не оборачиваясь.
- Иди, Лин. Все. Нам надо побыть наедине.
Я это понимала.
- Прощай, Иштван.
- Подожди… Лин!
Он тяжело дышал, опираясь на Хальку. Я подумала, что еще немного, и он потеряет сознание.
- Alli… - сказал он вдруг. - Alli, donde encontramos… Te acuerdas?
Халька посмотрела на него с удивлением. Даже мне показалось, что он бредит.
- Donde ablabamos, - настаивал Иштван. - Aquel lugar, comprendes?
Я, наконец, поняла. Иштван пытался говорить со мной, по-испански, правда слова он подбирал с трудом.
- Que? Que hay aca?
Иштван покачал головой и глазами указал на Эвальдо. Тот стоял невдалеке, демонстративно не глядя в нашу сторону. Но он мог слышать. И мог понимать.
- О чем это вы? - спросила Халька недовольно.
- Если бы тебе можно было об этом знать, я бы так и сказал, наверное? - поморщился Иштван. - Извини, но это касается только меня и Лин.
Он снова повернулся ко мне.
- Baja adentro. Izquierda. Ven hoy, escuchas?
Я кивнула.
- И, Лин, - добавил он. - Осторожнее.
***
Я на ощупь спускалась в пещеру Иштвана. Ему-то хорошо было, он в темноте, наверно, как кошка видит. Анджею Младшему на моем месте тоже было бы неплохо. А вот мне пришлось ползти чуть ли на четвереньках. Мелкие камни крошились и осыпались под ногами. Я каждую секунду рисковала оступиться и ухнуть вниз, как тогда на склоне. Но здесь не будет Иштвана, чтобы схватить меня за шкирку…
Можно, конечно, включить фонарик, но тогда у меня будут заняты обе руки. В одной я и так сжимала пистолет. Не то чтобы я боялась или не доверяла Иштвану… Но он какой-то странный, согласитесь. Однако раз уж он попросил спуститься в пещеру именно сегодня, значит, у него были на то причины.
Но почему именно меня, а не Хальку? Она не спрашивала меня, о чем мы говорили, видимо, не хотела делать ничего против его желания.
Иштван сказал: налево. Мне уже пару раз попадались боковые ходы, но они вели вправо. Проход то сужался так, что приходилось, чуть ли не ползти, то расширялся настолько, что можно было идти, выпрямившись в полный рост, пол был то совсем ровным, то вдруг так резко уходил под уклон, что я съезжала по нему сидя, отталкиваясь руками. Может, это не та пещера? Но Иштван, вроде, сказал: где мы разговаривали. Значит, та.
Я чуть было не проскочила мимо долгожданного поворота. В этом месте пещера расширялась, образуя небольшую комнатку, полную таких красивых сосулек, - знаете? - не помню, как они называются. Из нее вело три коридора. Первый тот, из которого я только что вышла. Второй прямо передо мной, и третий - слева. За уступом скалы его не сразу можно было заметить.
Проход был узкий и уходил резко вниз. Еще не втиснувшись в него, я ощутила чье-то присутствие. Кто-то был там. Кто-то живой. Я все-таки включила фонарик и, продолжая сжимать пистолет, поползла вперед. На мое счастье проход вскоре снова расширился, а спуск прекратился.
Я оказалась в очередной пещере и, судя по тому, как луч фонарика терялся в темноте, довольно просторной. И… в ней кто-то был. Я поспешно выключила фонарик, мне не хотелось, чтобы неизвестный заметил меня раньше, чем я его, и прислушалась. В темноте отчетливо слышалось чье-то дыхание. Хриплое и прерывистое. Так дышат раненые или тяжело больные люди. А может, не люди?
Я медленно шла на звук дыхания, стараясь ступать по возможности тише. Из противоположного конца пещеры раздался стон. Я замерла. Кто бы это ни был, похоже, напасть он не в состоянии. Осторожность, конечно не помешает… Я включила фонарик и осторожно повела лучом вдоль стены. Стон раздавался откуда-то снизу. Я опустила фонарик и почти сразу увидела.