— Финансы хоть хорошие выделят?
— А тебе зачем, Роолг? Неужто думаешь, что будешь в каждом трактире и борделе у дороги останавливаться? — подколола его Лиад. — Так не даст тебе никто такой вольготной жизни.
Ага. И перво-наперво Хенна, которая не оставляет надежды утихомирить ветреную натуру Пустотника. Блажен кто верует… Хм, продолжение поговорки даже приводить не буду.
— Обидеть норовишь. Если тут развернуться насчет снаряжения не выйдет, то в Рииге есть несколько торговцев, которые за деньги хоть личный скипетр людского императора предоставят. Возможно, поддельный, но неотличимый от настоящего.
— Не лишено смысла, — поддержал я Пустотника. — С деньгами и правда никаких проблем не возникнет. Но до Риига надо еще добраться, поэтому вооружиться надо будет как для серьезного рейда. И учитывайте специфику — марш-бросков не будет, по крайней мере пока. Ограничения на вес практически снимаются, помнить про необходимость захватить еще и небоевые припасы. А сейчас… отдыхать. Время до завтрашнего утра у нас еще есть.
Даже самое хорошее вино, выпитое вечером в большом количестве, утром дает о себе знать не самым пристойным образом. Особенно в том случае, если тебе недоступны целительские чары специфического свойства. Те самые, что спасают от похмелья всех сортов и степеней.
Наглядным олицетворением сего жизненного наблюдения была очаровательная суккуба, уговорившая в недавнем прошлом несколько бутылок вина и отлакировавшая его ликером. Сейчас она категорически отказывалась возвращаться к прозе жизни, закутавшись в одеяло и спрятав голову под подушку. На попытки ласково пробудить сия спящая красавица отвечала невнятным бормотанием. Членораздельных звуков тут было маловато, но общий смысл и так лежал на поверхности. Дескать, оставили бы вы все меня в покое и дали отдохнуть от несправедливости похмельного бытия этак сутки или поболее. Ан нет, такого удовольствия ей сейчас не планировалось.
— Поднимайся, чудо ты мое, — в очередной раз попытался я усовестить суккубу. — А то ведь меры убеждения разными могут быть.
Ноль эффекта. Что ж, на этот случай еще с вечера на столике стоит кувшин с холодной водой. Такой, которая лишь самую малость отличается ото льда. И вот содержимое этого сосуда тонкой струйкой начинает литься на голову Лиад. А так как голова находится под защитой подушки, то мне приходится вылить около половины ледяной водицы, чтобы живительная влага охладила похмельный организм суккубы.
— Наводнение! — визг девушки более всего походил на тот, который издает гарпия, возмущенная незаконным вторжением в ее дом. А вот суккубам такие вопли как-то по статусу не положены. — На Крашг напали дети Трока?
— Нет. На тебя напало жуткое похмелье и пришлось бороться с ним народными способами.
— Садист!!
Да… Еще громче уровень возмущенного вопля. Поневоле вспомнишь о том, что внутри каждой женщины таится частица гарпии. А уж если она демонесса, то сей задаток может усилиться в разы. Гарпия, суккуба, Поглотитель… Какая между ними разница, если любая из них может быть в ярости, причем по совершенно малопонятному для меня поводу.
Отвлечься от полуфилософских размышлений мне помогла брошенная в меня подушка. Пришлось уворачиваться от ее холодных «объятий». А потом от другой, на сей раз почти сухой.
— Ну все, успокоилась? — невозмутимо спросил я у Лиад. — Если да, то давай тебя от «птичьей болезни» под названием «перепил» лечить будем, а там и собираться.
Тут ей возразить было нечего… И все же забавно-своеобразное зрелище — прекрасная суккуба в неглиже, мающаяся от тяжелого похмелья. Хорошо еще, что подобный расклад был предвиден и эликсир, купленный у наших целителей, мог быстро и надежно избавить от головной боли, сухости во рту и прочих сомнительных прелестей утреннего бытия.
— Держи, — вручил я ей флакончик с зельем. — Не взбалтывать, принимать сразу и главное — ничем не запивать.
— Наслышана… Эта гадость и на вкус не лучше, чем на вид и запах.
Что есть, то есть. Я смотрел на страдания Лиад, никак не решающейся опрокинуть залпом целебную гадость и усмехался. Как говорится, никто не заставлял ее вчера вечером и сегодня ночью с таким усердием налегать на спиртное. А за все в нашем забавном мире приходится платить.