— А что насчет Марси? И твоей музыки? — нахмурилась мама. — Брюстер отстранил тебя от общих занятий до конца недели.
— Не волнуйся. Со мной все будет хорошо. У меня есть план.
Заключающийся в том, чтобы подкупить нуждающуюся в моей помощи мертвую королеву бала.
Я чмокнул встревоженную маму в щеку и направился в душ.
Алона Дэа умерла во время физкультуры на середине Хэндерсон-стрит примерно в двадцати футах от школьной территории. Ни для кого не тайна, что спортивные занятия, проводящиеся перед началом всех уроков прогулять проще простого, если перед этим показаться в школе, как это сделала в тот день Алона.
Ходят слухи, что пришедшая в школу Алона, убежала оттуда в такой спешке, что даже не смотрела по сторонам. Правда так же говорят, что она никогда не смотрела, куда идет, ожидая, что все вокруг должны уступать ей дорогу. Так что виноваты в несчастном случае ее собственные заносчивость и надменность. Подозреваю, что считающие так, хотят сочинить из всего этого поучительную историю, примерно с такой моралью: «Смотри по сторонам, когда куда-нибудь идешь. И не будь такой сучкой».
Другие шепчутся о суициде, показывая на ее парня – Криса Зебровски, который прилюдно целуется взасос с Мисти Эванс, лучшей подружкой Алоны. Кто-то из их же дружков заявил, что видел собственными глазами, как Алона с Мисти выясняли отношения, после чего Алона убежала из школы.
Те правы или другие – не знаю, но результат мы имеем такой: Алона мертва, Крис с Мисти при всех обжимаются, когда с похорон Алоны прошло всего ничего времени, и населению школы Граундсоборо есть о чем пошептаться и посплетничать по меньшей мере парочку-тройку недель.
Я припарковался на обочине Хэндерсон-стрит, рядом с теннисными кортами, включил аварийный сигнал и приготовился ждать. Алона не покончила с собой, я это знал. У этой девчонки гонора и самоуверенности хватит на десятерых. Однако она умерла жуткой неестественной смертью, что скорее всего означает, что она привязана к месту гибели. В данном случае – к середине Хэндерсон-стрит. Хотя кровавые пятна давно уже оттерли, что-то тут осталось такое, что продолжает звать ее сюда снова и снова в то же самое время, когда она умерла. Чтобы убедиться в том, прав я или нет, мне нужно подождать всего лишь несколько минут.
Мимо проезжали направляющиеся в школу машины, из их окон на меня таращились люди. Плевать. Наверное, все уже слышали о том, что случилось вчера, и пялились на меня и поэтому тоже. Я опустил окно и достал из кармана мобильный, делая вид, что у меня сломалась машина и я жду эвакуатор.
— Хей, Уилл Килл!
Я машинально поднял глаза в ответ на дурацкое прозвище, навешанное на меня кем-то из элиты.
На меня смотрел Бен Роджерс, вытащив голову из открытого окна своего Лэнд Ровера.
— Забыл, где проходят уроки, фрик? В школе.
Я так натянуто улыбнулся, что аж щеки заболели.
— Правда? Вот спасибо.
Ублюдок. Я в миллионный раз подивился тому, что такого обворожительного Лили находила в нем и таких, как он.
Роджерсу посигналили сзади, ожидая, когда он повернет на школьную стоянку.
Недовольный тем, что я никак не отразил его выпад, Бен втянул голову в салон и резко дал по газам. Автомобиль, визжа покрышками, повернул на стоянку.
— Боже, ненавижу, когда он делает так, — вдруг прямо возле уха раздался голос Алоны. Я подпрыгнул. — Он что, возомнил себя Джонни Ноксвилом из «Придурков из Хаззарда»? Вот уж черта с два он на него похож.
Я повернулся и обнаружил ее на пассажирском сидении. Алона, широко зевая, потягивалась, вытянув руки над головой. Ее явно не трогало столь неожиданное и внезапное пробуждение.
— Ты чего здесь делаешь? — спросил я. — Ты умерла там, — ткнул я большим пальцем на дорогу.
Она опустила руки и сверкнула на меня глазами.
— Спасибо, мистер Очевидность, я в курсе. Только откуда мне знать? Вчера после исчезновений я постоянно просыпалась в твоей комнате. И это бесило. Все время приходилось ходить и ходить. И еще… Ты храпишь.
— О чем ты? — вытаращился я на нее.
Алона проигнорировала мой вопрос.
— А что здесь делаешь ты? — спросила она, нахмурившись. — Я думала, что ты уже лежишь спеленутым в дурке.
Я задержал дыхание и, прежде чем ответить, сосчитал до пяти. Это настоящая Алона, во всей своей красе. Она не хотела оскорбить и… да ни хрена, именно что хотела.
— Ты помогла мне, и я приехал тебя поблагодарить, — процедил я сквозь зубы.
Она снова нахмурилась.
— Ты о том, что я напугала башку-держателя?
Я озадаченно поднял брови, и Алона деланно задумчиво кивнула, подперев рукой подбородок и постукивая по нему двумя пальцами.
В который раз изумленный ее умом и находчивостью, я с улыбкой покачал головой.
— Да, об этом.
Алона кивнула.
— Из тех, что я видела, он худший из худших.
Я поморщился.
— Мы нашли письмо о его книге. Ты его нам оставила?
— Он говнюк, — пожала плечами Алона. — Я подумала, что тебе стоит об этом знать.
— Спасибо, — осторожно поблагодарил ее я. Так значит, она оказала мне услугу? Может быть, она и не настолько плоха, как кажется. Может быть.
Алона глубоко вздохнула.
— Уху. Не за что.
Она опустила голову, ссутулилась и вытянула перед собой свои длинные ноги. Я прочистил горло, пытаясь оторвать от них свой взгляд. Ну что я могу сказать? Обожаю красивые ножки.
— Что случилось?
— Помимо очевидного? — взмахнула она перед собой руками. — Не знаю. Я думала, что вчера все поняла.
— Что поняла?
— Что нужно сделать, чтобы… двигаться дальше, найти свет или что там. — Она драматично помахала руками.
— И это?… — Если она нашла способ исправить свою ситуацию, то мой план шел насмарку. Тогда я ей не нужен, а Алона Дэа не оказывает услуг за просто так. По крайней мере, я так думал до сегодняшнего дня.
Раздался автомобильный гудок. Алона автоматически взглянула вверх, и ее губы начали изгибаться в улыбке, а рука – подниматься для взмаха… пока она не осознала, что никто ее не видит. Улыбка сошла с ее лица, рука упала на колени.
— Это невыносимо, — пробормотала она.
— Так что ты поняла? — спросил я, пытаясь быть терпеливым.
Алона развернулась ко мне, подобрав под себя одну ногу.
— Ладно. Я подумала о том, что ты сказал мне вчера и… Тебя не волнует, что подумают люди, видя, что ты болтаешь сам с собой?
— Вообще-то я…
Она подняла руку.
— Не продолжай, это неважно. Они и так думают, что ты псих. Наверное, болтовня с самим собой для тебя обычное дело.
Сжав челюсти, я показал ей мобильный в руке.
— Спикерфон.
Алона выгнула бровь.
— В этом старье есть спикерфон?
— Нет, но они, — я махнул рукой на сидящих в машинах людей, ждущих у стоп-линии когда можно будет повернуть, — не знают об этом. — Мобильные со спикерфоном или, еще лучше, с блютусом – прекраснейшее изобретение, позволяющее лично мне делать вид, что я говорю с кем-то, кого никто не видит. Для всех стало настолько привычным видеть человека, говорящего в воздух, что в половине случаев никто даже не посмотрит, есть ли у него телефон. И мне не нужно выдумывать не очень правдоподобную ложь. Как-то раз в шестом классе мама застукала меня болтающего с самим собой, и мне пришлось солгать ей, что я учу свою роль для спектакля. Папа-то знал в чем дело, а вот мама полгода мучила меня вопросами, когда же будет показан спектакль и может ли она купить билеты на него.
— Вот как. — Алона задумалась на секунду. — Очень умно.
Я воздержался от саркастического ответа. В настоящий момент я нуждался в ней и не хотел, чтобы она сбежала.
— Так что ты там поняла?
— Ах да. — Она тут же оживилась. — Я думала о том, что ты сказал, о решении моих проблем и переходе в духовный мир. — Алона сделала акцент на выбранном термине и стрельнула в меня предупреждающим взглядом.