— Что ты делаешь? — с отвращением поинтересовался женский голос.
Я медленно опустила руки и увидела, что духи выстроились в линию, кто-то из них пихался и толкался, но тем не менее они встали в очередь, во главе которой стояла я. Принцесска в платье в горошек, занявшая место после уборщика, с удивлением смотрела на меня, выглядывая из-за его спины.
— Эээ… а что делаете вы? — на мой взгляд резонно спросила я.
Она нахмурилась.
— Ты предпочитаешь, чтобы мы рассчитались по номерам?
— Э?
— Она не только выглядит тупой, она и на самом деле тупая, — сказал уборщик.
— Эй!
— Послушай, милая… — вышел из очереди молодой мужчина в старомодной синей военной форме. Я видела его вчера с Уиллом в коридоре. — Я здесь занял, — бросил он через плечо парню с коротким как обрубок галстуком в белой парадной рубашке и двинулся ко мне. Из конца людской цепочки раздались недовольные возгласы, но он от них отмахнулся. — Я не лезу без очереди. Я просто хочу ей помочь. Так что все заткнитесь. Солнышко, — обратился он ко мне, — мы все тебя слышали. Чтобы добраться до него, мы должны сначала иметь дело с тобой. — В его голосе сквозил легкий нью-йорский акцент, но он мне казался знакомым…
Он, должно быть, понял, что я пытаюсь вспомнить, где могла видеть его, потому что протянул мне руку и представился:
— Роберт Брюстер Первый.
Я машинально пожала его ладонь.
— Брюстер, как наш директор Брюстер? — Если директора преследует дух, то неудивительно, что он вечно раздражен и недоволен.
— Это мой мальчик, — широко улыбнулся мужчина.
— Ваш сын?
— Мой внук, — нахмурился он и указал рукой на свою форму. — Это форма времен Второй мировой войны. Разве ты не видишь, что она… А, забудь. Молодежь сейчас ничего не смыслит в истории.
Я пожала плечами.
— Но я не об этом собирался с тобой говорить. А вот о чем. Ты добровольно вызвалась быть его проводником, так что скажи, каким образом хочешь нас выслушать.
Я вытаращилась на него.
— Я не… не понимаю.
— Сказал же вам: тупая как пробка, — пробормотал уборщик.
— Хватит уже, — глянув через плечо, велел ему дед Брюстера, и уборщик тут же замолчал. Затем он снова посмотрел на меня. — Послушай, я уверен, что ты хорошая девочка и понятия не имеешь о том, во что ввязалась, но ты не оставляешь нам выбора и ничуть не помогаешь нам.
— Простите? — Я не понимала, о чем он говорит, и не знала, что еще можно предложить, кроме извинения.
Он тяжко вздохнул.
— Хорошо, давай начнем с самого начала.
В очереди кто-то недовольно простонал.
— Заткнитесь все, — закричал дед Брюстера и закатил глаза. — Такие нетерпеливые, что и не подумаешь, что они уже умерли, правда?
Я кивнула, все еще не зная, как на все это реагировать.
— Дело вот в чем. Мы все мертвы и у всех нас есть последние просьбы. Это ты понимаешь?
Я опять кивнула.
— Просьбы касательно того, что может быть держит нас здесь, не давая двигаться к свету.
— Может быть? — переспросила я.
Он передернул плечами.
— Мы не можем знать наверняка. Можем только догадываться.
— Ладно, — медленно сказала я. Мне казалось, что строить догадки насчет этого – не очень хорошая идея, но сама-то я делала то же самое.
— Очень редко можно встретить живого, который может слышать и видеть нас, как твой парень Уилл.
— Он не мой парень, — возразила я и тут же почувствовала, как все вокруг напряглись. Окинув всех взглядом, я увидела, что они смотрят на меня так, будто я вот-вот откажусь от чего-то важного. Чееерт. — Ладно, ладно, он мой в том смысле, что «он помогает мне, я – ему», но не в смысле «мой бойфренд».
Дед Брюстера покачал головой, словно не веря в то, что слышит.
— Это неважно. Важно то, что ты предъявила на него права. Он твой. Поэтому если мы хотим, чтобы он сделал что-нибудь для нас, то должны иметь дело с тобой. Все просто и ясно.
— Я имела в виду…
— Мы выстроились в очередь, милая. — Дед Брюстера нетерпеливо махнул рукой на стоящих позади духов. — И ждем, когда дойдет наша очередь рассказать тебе, что нам нужно от него, чтобы потом ты рассказала об этом ему. — Он покачал головой. — Боже всемогущий, я начинаю думать, что автобус навсегда лишил тебя мозгов
— Я же говорил, — тихо вставил уборщик.
— Подождите, — подняла я руку. — Я не понимаю.
— Да что ты! Мы все просто потрясены, — громко съязвил уборщик.
— Ты, — взглянула я на него, — встань в конец очереди.
Он раскрыл рот.
— Ты не можешь этого сделать!
— Может и сделала, — заметил дед Брюстера. — Топай.
Бормоча что-то себе под нос, уборщик сунул руки в карманы и, сгорбившись, побрел в конец очереди.
— И не обзывай меня! — закричала я ему, после чего повернулась к деду Брюстеру. — Если я обладаю такой властью только потому, что назвала Киллиана своим, то почему тогда никто из вас не заявил на него свои права?
По толпе духов пробежал тихий шепот.
— Что? — спросила я. — Что я такого сказала?
— Никто из нас не знал о нем до вчерашнего дня, — ответил дед Брюстера, злобно глядя через плечо на духов. — Он здорово скрывает свои способности.
— Да, но у вас все равно было полно времени, чтобы…
— Она заслуживает знать правду, — заговорила девчонка в розовом платье в горошек и нехорошо усмехнулась. — Никто не заявил на него права, потому что никто не хочет быть на твоем месте.
— Лизель, — предупреждающе сказал дед Брюстера.
Я нахмурилась, глядя на нее.
— Все и всегда хотят быть на моем месте. О чем ты говоришь?
— Теперь ты дух-проводник. Должна исполнять пожелания всех, но в особенности – его, медиума.
Я вся похолодела.
— Нет, — покачала я головой.
Девчонка в платье раздраженно вздохнула.
— В последнее время просыпалась в непривычных местах?
Я уставилась на нее. Я не просыпалась на дороге со вчерашнего утра. Сегодня очнулась достаточно близко от нее, но не… Я очнулась в машине Киллиана.
— Ты там, где он, так ведь?
— Но это не значит…
— Ты связала себя с ним. Ты его проводник. — Глаза девчонки неприятно поблескивали от удовольствия. — Он уже начал тебя призывать?
— Что?
— Если он усиленно подумает о тебе, сконцентрируется на мыслях о тебе, то – пуф! – где бы ты не была, что бы не делала, в тот же миг окажешься рядом с ним.
Мне стало нехорошо. Это может быть правдой?
Лизель посмотрела на небо, постукивая пальцами по подбородку.
— Как там нынешние детки говорят? Ах да. Ты его сучка, его загробная сучка. — Она радостно рассмеялась, довольная своей шуткой.
— Эй, Лизель, какая-то ты худенькая сегодня, тебе не кажется? — спросила я. — И вроде стала прозрачней?
Ее смех оборвался, и она принялась разглядывать себя.
— Нет, я не… Это правда? О боже! Эрик, где ты? — Она выскочила из очереди, ища кого-то, кто бы подтвердил, что она не исчезает.
— Это было не очень хорошо, — укорил меня дед Брюстера.
Я на секунду задумалась.
— У тебя… замечательные здоровые волосы, — крикнула я ей вдогонку.
Дед Брюстера пораженно взглянул на меня.
— Это лучшее, что я могу сказать, оставаясь при этом искренней. К том же, она первая начала.
Он открыл рот, чтобы запротестовать, но затем пожал плечами.
— Справедливо.
— Она правду сказала? — спросила я.
Дед Брюстера колебался достаточно долго, чтобы мне стал не нужен его ответ.
— Неважно, — твердо сказала я. — Загробная или нет, я не чья-нибудь сучка.
— Я бы совершенно точно не выразился так, — проговорил дед Брюстера. — Это неуважительно. Но…
— Никаких но. Я не принадлежу Киллиану.
— Ты отрицаешь вашу связь? — небрежно спросил дед Брюстера.
— Я… — До меня медленно дошло, что если я скажу «да», то они, скорее всего, в тот же миг ринутся в школу и начнут доставать Киллиана. Его выкинут из школы, после чего засунут в психушку, а я навечно застряну здесь. С другой стороны, если ему понравится иметь духа-проводника, то я опять же могу застрять здесь навечно. Но он обещал мне помочь. Вопрос только в том: верю ли я ему?