Герлоф прислонил велосипед к ограде и огляделся. Братьев не видно. Ну и хорошо. Еще начнут скандалить. Выяснять отношения у могилы.
Было еще совсем рано, полдевятого утра, но солнце уже палило вовсю. Две башни беленой церкви возносились к безоблачному небу. Церковь была построена, как настоящая крепость, с каменными толстыми стенами по периметру.
Над плоским эландским ландшафтом плыли хриплые басовые стоны колокола. Казалось, даже воздух вздрагивал от этих тяжелых, тоскливых ударов. Звонарь звонил по усопшему.
Герлоф открыл деревянную калитку и пошел по тропке между могилами. Налево помещался морг.
А за моргом сидело привидение.
То есть ему так показалось, что он видит привидение. Привидение ребенка.
Герлоф зажмурился и открыл глаза – привидение никуда не делось.
Нет, никакое, конечно, не привидение. Мальчик, на несколько лет моложе Герлофа. Мальчик как мальчик, только очень бледный, будто его всю весну продержали в погребе. Сидит на корточках, прислонился к деревянной стене морга. Босой, в белой сорочке и светлых коротких штанишках. Весь белый, единственное темное пятно – большая царапина на лбу.
– Лавидссон! Давай сюда!
Герлоф вздрогнул и обернулся. Могильщик, Роланд Бенгтссон. Он махнул рукой – иду мол – и направился к Роланду Пару раз обернулся – мальчик так и сидел у стены морга. Герлоф видел его впервые. Не привидение, и то хорошо. Но почему такой бледный?
Бенгтссон ждал его с двумя лопатами в руках. Высокий, сутулый, с жилистыми загорелыми руками. Пожал Герлофу руку так, что тот чуть не вскрикнул.
– Лобро пожаловать, Лавидссон, – весело заявил он. – Пора копать.
Только сейчас Герлоф заметил у стены бурый прямоугольник земли. Бенгтссон уже аккуратно срезал несколько ковриг дерна с газонной травой и отнес к стене. Тут, значит, и будет лежать Эдвард Клосс.
Туда они и направились. Бенгтссон остановился у могилы и почесал в голове:
– Хочешь холодного пива… пока не начали?
Только сейчас Герлоф заметил, что у стены в траве стоят две бутылки темного стекла. Жена Роланда – убежденная трезвенница, поэтому могильщик пил пиво только на работе. Лома алкогольные напитки строго запрещены. Бутылки покрыты матовой пыльцой росы. Запотели – видно, что холодные. Герлофу хотелось пить после неблизкой поездки, но он поблагодарил и отказался. Предстояла работа.
Бенгтссон взял бутылку и посмотрел в сторону морга. Мальчик-привидение поднялся с корточек. Теперь он стоял между могил с опущенной головой, будто ждал чего-то.
– Арон! – крикнул Бенгтссон и помахал рукой.
Мальчик поднял голову.
– Иди помогать! Поможешь копать – получишь двадцать пять эре.
Тот кивнул.
– Вот и договорились. Возьми себе лопату. Там, в сарае.
Мальчик убежал.
– Кто это? – спросил Герлоф. – Похоже, не местный…
– Арон Фред? Нет, не местный. Из Рёдторпа… ну, знаешь, хутор, чуть южнее Стенвика. Какая-то дальняя наша родня. – Бенгтссон поставил бутылку за надгробьем и почесал в затылке. – Родственник incognitus, если юный Лавидссон понимает, о чем я говорю.
Герлоф никогда не слышал про Рёдторп и не понимал иностранных языков, но на всякий случай кивнул. Он знал только, что у Бенгтссона маленькая дочь. Так что какой-нибудь племянник. Или двоюродный племянник. Или троюродный.
Бледный incognitus прибежал с лопатой. Не говоря ни слова, встал рядом и начал копать.
Земля по-летнему сухая и легкая, почти без камней, копать легко. Уже через несколько минут Герлоф наткнулся на человеческую кость. Бедренная, решил он, уж очень большая. Копнул в сторону, положил туда кость и присыпал землей – такие находки не редки. Герлоф совсем недавно работал могильщиком, но ему уже не раз попадались человеческие кости. Остатки старых захоронений.
Они копали больше часа.
Солнце зашло за тучи, и сразу стало холодно. У Герлофа в голове вертелась старая история.
Как-то раз коммивояжер постучался в дом на Эланде. Ему открыл маленький мальчик.
– А твой отец дома?
– Нет, господин.
– А он далеко?
– Нет, господин, не далеко. Он на кладбище.