Айрис толкнула деревянную дверь и провела ее в небольшую комнатку с предметами, которые Кира раньше видела лишь на картинках. Полки деревянного шкафчика были завалены различными баночками, шкатулками, амулетами и старинными книгами. Предметы источали волшебную энергетику, что рука едва невольно не потянулась к ним. Да и само помещение обладало какой-то необъяснимой, но притягательной аурой. Кира не разглядела ни зажженных свеч, ни благовоний, но атмосфера стен действовала успокаивающе, колотившееся в коридоре сердце вдруг замерло.
Кира посмотрела на находившихся здесь молодых людей, они замолчали, как только девушки вошли. Но больше никого не было. Кира беззвучно выдохнула, Айрис не собиралась знакомить ее с Оракулом и привела лишь к его ученикам.
- Оракул, к тебе гостья, - сказала вдруг Айрис. Кира уставилась в ее сторону. Возможно, за людьми она не заметила сидевшего в кресле старца. Но вся мебель в комнате была пуста.
- Я ее знаю? - осмотрев Киру пронизывающим предвзятым взглядом, отозвался молодой человек с черными волосами и голубыми, словно горная река, глазами. – Говорил же, не принимаю! Хочешь развлекаться, займись ей сама!
Парень едва не фыркнул и чуть не сплюнул от мерзости при виде Киры и ее появления в этих стенах. Высказавшись, он развернулся ко второму и принял от него сигарету, выдохнув облако дыма к потолку.
- У нее занятная история, послушай, - проигнорировав недоброжелательность мага, настояла Айрис.
Оракул сделал еще одну затяжку и посмотрел на Киру сквозь еще не испарившийся дым, неторопливо изучая весь ее образ, словно читая новую неизвестную книгу. Кира стиснула губы и сложила руки на груди, в отместку уставившись на грубияна недоверчивым взглядом. Они встретились глазами, и внутри так болезненно кольнуло, что Кира едва не пошатнулась.
- Так и быть, - выдал маг вердикт.
Он подошел к кофейному столику, затушил сигарету в пепельнице и по-царски уселся на диване.
Кира закипела от негодования. Почему она чувствовала себя рядом с ним маленькой девчонкой, от назойливости которой желали поскорее избавиться? Она сделала глубокий вдох, пока друг мага занял место по правую руку от него, словно королевский советник, а Айрис порхнула и словно бабочка с легкостью приземлилась с другой стороны. Оглядев троицу, Кира поймала на себе взгляд Оракула, будто он и не шевелился вовсе.
- Садись, - улыбнулась Айрис и указала на два пустующих кресла напротив их собравшегося совета ведьмаков и ведьм. Только любительница Таро оставалась любезной, молодые люди же продолжали молчаливо испытывать ее.
Кира не сдержалась и закатила глаза, приближаясь к креслам:
- Я тоже сомневаюсь, что вы именно тот Оракул, что мне нужен. Тот постарше. Раза в три.
Кира сердито плюхнулась на сиденье и оказалась напротив троицы, наблюдающей за ней не то с удивлением, не то с интересом.
Айрис растянула губы в насмешке и покосилась на мага. Оракул опять уставился на Киру и спокойно произнес:
- Я именно тот.
Кира металась между желанием безропотно прижаться в кресло и закричать от гнева. Холодные голубые глаза парня прожигали пламенным огнем. Оракул откинулся на спину, будто позволяя изучить большее и поощряя ее желание заглянуть в неведомые тайны, но не отрывал с нее глаз. Кира поддалась предложению, и уже она изучала хозяина этого места, требовательно, но осторожно, опасаясь, что двери за спиной могут захлопнуться.
Ее приковал амулет мага. Все свои обереги колдуны делали собственными руками и тот, что висел на шее Оракула, восхищал. Кира прикоснулась к своему кольцу на указательном пальце, скромная звездочка с аметистом напротив мощности сил амулета Оракула казалась тонкой нитью над бездонной пропастью.
Оракул заметил ее изменившийся взгляд и сдержанно улыбнулся.
- Так что тебя привело сюда? – спросил он, оторвавшись от спинки дивана и вернувшись в первоначальную позу.
- Меня преследует призрак, - ответила Кира, метнув на Айрис неуверенный взгляд. Неожиданно ее проблемы вдруг показались такими маленькими, что тревожить мага Нолунска такими заботами было напрасно. Девушка повернулась к Оракулу в предвкушении. А вот он не сдержался от недоверчивого взгляда в ее сторону, в котором читались все несказанные слова о напрасно потраченном времени.