— Да она сумасшедшая, — сказала Мира, молчавшая все это время. — У нее нарушена психика! Неужели она не понимала, насколько это опасно — возвращаться на место преступления? Ведь, наверное, уже светало, ее могли заметить!
— А разве убивать не опасно? — возразила ей Валентина. — Она уже убила, вы понимаете? Когда я перерезала шланг у Борисова, я понимала, что переступаю грань. И я точно могу сказать: когда я это делала, я была не в себе. Хотя все спланировала.
— Те мужчины вполне могли погибнуть, — сказала Мира. — Разве вы не для этого перерезали шланги?
— Я хотела только, чтобы их покалечило.
— Они могут обратиться в суд, — сказал Марк. — Так что вам стоит приготовиться.
— Они так не поступят, — сказала Валентина. — Я уверена.
— Я стал соучастником преступления. Мог ей помешать — и не стал. Я понимал: даже если меня не будет рядом, Стелла все равно выполнит задуманное. Я виноват! Представьте мое состояние, когда мне позвонила Валя и сказала, что Свету обвиняют в преступлении? Что ее машина — в крови! Я позвонил Стелле и заявил, что она подставила почти что мою дочь. На что Стелла ответила мне — Свету скоро выпустят, в прокуратуре работают отнюдь не идиоты, а крепкие профессионалы, подержат девчонок немного и освободят за отсутствием улик. Словно кровь убитого на фаре — не улика! Я умолял ее что-нибудь придумать. А потом она вообще заявила, что никого не убивала. Светлана убила его, а я — просто старый маразматик! Она защищалась, как могла.
— И ты бы молчал?! Даже если бы Свету судили?! — возмущенно спросила Валентина.
— Помнишь, ты принесла мне свои драгоценности? Сказала, чтобы я нанял хорошего адвоката. Тогда я понял, что ты все это время ждала, когда я сам предприму что-то, найду защитника и сделаю все возможное, чтобы Свету отпустили. Ты ждала от меня отцовского поступка — и не дождалась. А я, в свою очередь, ждал, когда в Стелле совесть заговорит и она признается. Но признаться в убийстве не так-то просто! Она внушила самой себе, что ни в чем не виновата. Продолжала твердить о своей страсти к Сажину. Мне ничего другого не оставалось, как пригрозить ей, что я сам обо всем расскажу. Тогда она заявила, что все мужчины — предатели. Она не верит, что я это сделаю, потому что тем самым я выдам и себя. Тогда и мне пришлось сделать козью морду и сказать ей: а меня там вообще не было, ты просто поделилась со мной своими планами. Мы наговорили друг другу по телефону массу гадостей. В сущности, таких разговоров у нас состоялось много. Я уже готов был идти к тебе, Марк, выложить все начистоту и попросить не вмешивать меня в это дело, но тут получил приглашение в ресторан. Я понял, что во всем обвинят Валю. Чувствовал… Ведь кто, кроме нее, знал, что девчонки поедут на этот чертов пляж?! Пожалуй, только я один и был в курсе, что Валентина к убийству Сажина не имеет никакого отношения!
— Не будь ты посвящен в тайну Стеллы, тоже так подумал бы, — с грустью заметила Валентина.
— А что со Стеллой? — уже в который раз спросил Марк. — Она действительно застрелилась, это я понял, но…
— Ее муж позвонил мне сегодня в четыре часа и сказал, что Стелла покончила с собой. Ее нашли в его кабинете с простреленной головой. Она лежала на полу с пистолетом в руке.
— Странно, мне ничего не доложили — удивился Марк.
— Он сказал, что еще никуда не звонил. У него был шок.
— Она оставила предсмертную записку?
— В том-то и дело — оставила! Ее муж сказал: она убила какого-то Сажина. Потому что якобы он сломал ей всю жизнь. Он спросил меня, не знаю ли я этого Сажина. Я соврал, что впервые слышу эту фамилию.
— Ты знал, что я ни при чем, и позволил так унижать меня в присутствии всех этих людей? — ледяным тоном спросила Валентина. — Как ты мог?!
— Я хотел, чтобы ты прошла через все это и поняла наконец, кто твой настоящий друг, близкий тебе человек — и что я люблю тебя!
— Ты, зная, кто убил Сажина, мог спасти Свету. А ты носился со своей Стеллой! И после этого ты считаешь, что являешься для меня самым близким человеком? Стелла была тебе намного ближе, а я даже и не подозревала, что у вас такие нежные отношения! Пойдем, Света.
Валентина встала и направилась к выходу. Ларионов не пытался ее остановить. Светлана сделала знак Дине, и они последовали за Рысиной. Мира тоже поднялась, подошла к Рите, но та молча отстранила ее рукой, встала и зашагала к двери.
— Марк, расплатись, — бросила она через плечо.
Дима Караваев подошел к Марку.