— А вы сообщили об этом полиции?
— Полиции? Молодой человек! В моем возрасте я лучше потрачу оставшееся время на что–нибудь другое, чем на полицию! Хотя я поделился с Аннабет своими соображениями. Это с ней разговаривали копы.
Заметив мое недоуменное выражение, он снисходительно пояснил:
— Аннабет Вармбранд. Ее здесь каждый знает. Она вдова Марса Вармбранда. Ее дом стоит почти у океана.
Очевидно, старик понял, что я не улавливаю смысл его слов. Он начал сердиться:
— Да ведь это же она сообщила полиции об огнях!
— Каких огнях?
— Об огнях, которые мелькали на берегу в ту ночь, когда вынесло тело. Ничто в округе не ускользает от ее внимания. Недаром Кэй говорит, что каждую осень покидает остров с легким сердцем. Она знает, что Аннабет присмотрит за ее вещами в зимний период.
— И что же это были за огни?
— Я думаю, ручные фонари.
— Почему о них не сообщалось в прессе?
— В прессе?
Он издал еще одно скрипучее хихиканье.
— Аннабет не стала бы общаться с репортерами. Разве что только с главным редактором журнала «Мир интерьеров». Ей потребовалось десять лет, чтобы сблизиться с Кэй — а все из–за того, что та выписывала «Пост».
Он начал рассказывать мне о большом доме Кэй, который стоял на дороге к бухте Ламберта. Там часто отдыхали Билл и Хилари, и как–то раз туда приезжала леди Ди, хотя теперь от этого места остались лишь трубы. Через некоторое время я перестал его слушать. Дождь утих, и мне захотелось продолжить осмотр территории.
— Скажите, — прервал я старика, — вы можете указать мне направление к дому миссис Вармбранд?
— Конечно, — ответил он. — Только наведываться туда теперь бессмысленно.
— Почему?
— Две недели назад она упала с лестницы. И до сих пор находится в коме. Бедняжка Аннабет. Тед говорит, что она уже никогда не придет в сознание. Вот так мы и уходим. Один за другим.
Когда я начал спускаться с веранды, он огорченно окликнул меня:
— Эй, приятель!
— Спасибо за укрытие и беседу, — сказал я через плечо. — Мне пора уезжать.
Увидев, как он одиноко сутулился под протекавшей крышей и звездно–полосатым флагом, висевшим, как тряпка, на гладком столбе, я едва не вернулся обратно.
— Ладно. Передай мистеру Лэнгу, чтобы он не падал духом.
Старик приподнял дрожащую ладонь к виску и, отдав военный салют, помахал мне на прощание.
— Береги себя, парень.
Я вытащил велосипед из лужи и поехал по дорожке. В тот момент я не замечал ни дождя, ни холода. Через четверть мили в прогалине между дюнами появился невысокий дом, стоявший у озера. Он был обнесен забором из проволочной сетки. Предупредительные знаки объявляли, что это частная собственность. Несмотря на сумрак бури, окна дома оставались темными. Я понял, что нахожусь перед жилищем коматозной вдовы. Неужели она действительно видела огни? Старик был прав: со второго этажа открывался превосходный вид на берег моря. Я прислонил велосипед к кусту и начал подниматься по тропинке, продираясь через тошнотворно–желтую растительность и кружевные зеленые папоротники. Когда я выбрался на гребень дюны, ветер ударил мне в грудь, как будто песчаный берег был его личным владением, и он прогонял меня со своей территории.
На веранде старика я уже частично видел, что скрывали за собой холмистые дюны. Чем ближе к морю подходила дорожка, тем громче становился шум прибоя. И все же это был шок, когда, забравшись на песчаный гребень, я внезапно предстал перед широкой панорамой. Серая полусфера стремительно несущихся облаков сливалась с вздымавшимся океаном. Волны яростно мчались вперед и разбивались о берег с нескончаемым грохотом. Справа от меня, растянувшись на милю, дуга песчаного берега заканчивалась мрачным и туманным от брызг утесом, названным Головой Маконики. Я смахнул влагу с намокших ресниц, осмотрел пустынный пляж и представил себе тело Макэры, выброшенное на берег: труп, лежащий лицом вниз; распухшая от соленой воды плоть; дешевая одежда, загрубевшая от соли и холода. Отмотав назад время, я вообразил, как прилив из залива Виньярд принес его из холодного рассвета. Прибой долго таскал покойника взад и вперед: большие ноги царапали песок; волны все дальше подталкивали его к берегу, пока он наконец не оказался на суше. А затем я представил, как люди с фонариками перекинули труп Макэры через борт маленькой шлюпки и подтянули его к полосе прибоя. Через неделю они вернулись сюда и сбросили болтливую свидетельницу с лестницы, ведущей на второй этаж.
В нескольких сотнях ярдов от меня из–за дюн появились две темные фигуры. Они шли в мою сторону — такие хрупкие и маленькие среди этого безумия природы. Я быстро посмотрел в другом направлении. Ветер срывал завитки с гребней волн и бросал их на берег. Буруны прибоя напоминали нашествие амфибий. Они рядами наползали на пляж и, добравшись до середины, исчезали в песке.