Я отказался от помощи в переноске багажа, поднялся в лифте на шестой этаж и сунул электронный ключ в паз замка на двери. Гостиничный номер имел обои цвета беж и освещался настольными лампами. Из двух окон открывались виды на бездонную черноту Ист–Ривер и пространство от Большого центрального бульвара до Ла Гвардии. На большой «плазме» демонстрировался фильм «Я беру Манхэттен». Когда на экране появились титры: «Добро пожаловать в Нью–Йорк, мистер Никсон», я отключил телевизор и открыл мини–бар. Мне не нужно было ни бокалов, ни стаканов. Я отвинтил крышку и отхлебнул из горлышка маленькой бутылки.
Примерно через двадцать минут и после второй опустевшей бутылочки мой новый телефон внезапно озарился голубым сиянием и начал издавать угрожающее электронное жужжание. Оставив свой пост у окна, я нехотя ответил на звонок.
— Это я, — произнес Райкарт. — Вы уже устроились?
— Да.
— Вы один?
— Один.
— Тогда откройте дверь.
Он стоял в коридоре, прижимая к уху телефон. Рядом с ним был водитель, встретивший меня в аэропорту.
— Все нормально, Френк, — сказал Райкарт своему парню. — Дальше я сам. Присмотри за вестибюлем.
Когда Френк зашагал обратно к лифтам, он сунул телефон в карман плаща. Райкарт принадлежал к тем мужчинам, которых моя мать называла «симпатичными зазнайками»: впечатляющий профиль, потрясающие синие глаза, оранжевый загар и зачесанные назад вьющиеся волосы, так сильно привлекавшие прежде газетных карикатуристов. Он выглядел гораздо моложе своих шестидесяти лет.
Райкарт кивнул на пустую бутылочку в моей руке.
— Напряженный день?
— Можно и так сказать.
Не ожидая приглашения, он вошел в комнату, направился к окну и задернул шторы. Я закрыл дверь.
— Примите мои извинения за эту дыру, — сказал Райкарт. — Я не мог устроить вас на Манхэттене, потому что там меня многие знают. Особенно после вчерашней пресс–конференции. Френк нормально позаботился о вас?
— Мне редко оказывали столь теплый прием.
— Я знаю, о чем вы говорите, но он полезный парень. Бывший нью–йоркский полицейский. Френк выполняет поручения и обеспечивает мою безопасность. С некоторых пор я стал не очень популярным парнем в нашем районе, как вы сами можете представить.
— Хотите что–нибудь выпить?
— Стакан воды, если можно.
Пока я наливал ему воду, он прошелся по номеру, проверил ванную комнату и даже встроенный шкаф.
— Что–то не так? — спросил я его. — Вы думаете, это западня?
— Нечто подобное промелькнуло в моем уме.
Он расстегнул плащ и аккуратно положил его на кровать. По моим скромным оценкам, его костюм от Армани стоил в два раза дороже годового дохода небольшого африканского поселка.
— Сами подумайте, — продолжил он. — Ведь вы работаете на Лэнга.
— Я впервые познакомился с ним в понедельник и до сих пор не понял, что это за человек.
Райкарт засмеялся:
— А кто его понял? Если вы встретили Лэнга в понедельник, то знаете его не хуже других. Я проработал с ним пятнадцать лет! Но и поныне задаю себе вопрос: откуда он взялся на наши головы? Майк Макэра тоже этого не знал, хотя был в его команде с самого начала.
— Его жена говорила мне почти то же самое.
— Вот видите! Если даже такая проницательная женщина, как Рут, не может понять его — а она, сохрани ее господи, замужем за ним, — то на что надеяться нам, остальным? Человек–загадка. Благодарю.
Райкарт взял стакан с водой и, сделав глоток, посмотрел мне в глаза.
— Но вы, похоже, начали разгадывать его.
— Во всяком случае, мне кажется, что я приблизился к разгадке.
— Давайте присядем, и вы расскажете мне об этом, — предложил Райкарт, похлопав меня по плечу.
Его жест напомнил мне о фамильярности Лэнга. Очарование великих людей. Рядом с ними я чувствовал себя мелкой рыбешкой, плававшей среди акул. Мне следовало быть начеку. Я устроился в небольшом кресле — такого же бежевого цвета, как и стены. Райкарт сел напротив меня.
— Итак, — сказал он. — С чего начнем? Моя персона вам известна. А кем являетесь вы?
— Я профессиональный писатель — «призрак». После смерти Майка Макэры меня наняли для обработки мемуаров Адама Лэнга. Я совершенно не разбираюсь в политике. Иногда кажется, что меня втянуло в какое–то Зазеркалье.
— Расскажите мне о том, что вы узнали.
Неужели он считал меня настолько простодушным? Я хмыкнул и предложил свой вариант беседы:
— Сначала мне хотелось бы узнать, что вам известно о Макэре.