— Ах, это… Здесь нет ничего удивительного, дитя мое. Тело бедняжки Лу поддерживала в надлежащем состоянии только жизнь, питаемая, в свой черед, моей волей. Когда всего этого не стало, с ее телом произошло то, что и должно было случиться с любой материей за три сотни лет — оно обернулось прахом. Если сейчас убить, скажем, твоего старшего брата, — при сих словах его взгляд уперся в Эрика, а губы растянула неприятная улыбка, — С ним произойдет то же самое. Конечно, если какое-нибудь чудо не сумеет изменить его сущность…
— Такое же, как и то, что изменило ее сущность? — голос Эрика прозвучал глухо, вопрос, казалось, не подразумевал никого конкретного, однако, сомнений в том, о ком идет речь, не возникало. Он поднял взгляд, как оказалось, тоже опущенный к рассыпающемуся и улетающему с ветром телу Луизы и внимательно глянул на Альберта.
— В миг, когда она осознала близость смерти, — тихо продолжил молодой граф, — Ее глаза изменились. В них больше не было твоего внушения, твоей, как ты говоришь, «воли», в них не было тебя, Альберт! Тогда это была просто маленькая глупая девочка, попавшая в лапы мерзкого негодяя. Это ты называешь изменением сущности, — порабощенную волю, подчиненный разум, полностью лишенный возможности самостоятельно мыслить?
Маг чуть склонил голову на бок, с любопытством взирая на гневного собеседника.
— Как это мило — слушать обвинения убийцы. Как же у тебя поднялась рука так жестоко поступить с бедной глупой девочкой, мой дорогой племянник? — губы мужчины раздвинула широкая, почти издевательская улыбка, — Ты винишь меня в жестокости, но, похоже, сам идешь по моим стопам… Впрочем, меня это не удивляет. В любом случае, сейчас меня интересует замок. Он оплачен, поэтому я имею право потребовать…
— Оплачен? — граф де Нормонд насмешливо вскинул брови, — Смертью пешки? — он бросил взгляд на стоящего рядом брата, будто передавая ему эстафетную палочку. Роман не преминул с готовностью подхватить ее.
— Кажется, маразм у тебя от молодости тела не зависит, — хладнокровно заявил он, все так же не опуская упертых в бока рук, — Скажи, дядя, ты вообще в курсе о такой вещи, как иерархия преступного мира?
— Увы, нет, — мужчина с очень натуральным огорчением развел руки в стороны и виновато вздохнул, — Видишь ли, милый племянник, мне никогда не доводилось иметь отношения к преступному миру, так что сказать ничего не могу.
— Какая наивность, — Винсент в замке, не наблюдающий более никакой опасности, могущей грозить стоящей рядом с ним девушке, или же чего-то, вследствие чего этой девушке потребовалась бы поддержка, выпустил ее ладонь и, подражая Ричарду, по сию пору не меняющему позы, сунул руки в карманы, ухитряясь в таком положении пожать плечами, — Всегда умилялся негодяям, считающим себя белыми ангелами.
— Винсент, ты уже не в первый раз вмешиваешься в не касающийся тебя разговор, — Альберт, глянув в сторону замка, мягко улыбнулся, — Не заставляй меня поступать с тобой так же, как с тем забавным мальчиком, — с сими словами он кивнул назад, явно намекая на запертого в незримой клетке Владислава.
— Не заставляй меня объяснять тебе популярно, почему мы не любим домогательств по отношению к нашим друзьям, — парировал Роман заметно похолодевшим голосом, однако, глубоко вздохнув, взял себя в руки, — Итак, объясняю глупым выходцам из средних веков и еще откуда-то там, не знающих элементарных вещей. Первопричиной того, за что предложил отомстить, был ты, дражайший дядюшка, поэтому смерть пешки абсолютно не меняет дела.
— Я сломал палку, — в свой черед подал голос его брат, — Но не обезвредил того, кто ударил меня ею. До тех пор, пока ты жив, Альберт, долг не будет оплачен.
— Ну, а когда он будет оплачен, — не выдержав, вновь напомнил о себе хранитель памяти, — То, боюсь, замок тебе уже будет без надобности. На том свете вообще жилья не полагается, разве что склеп где-нибудь на отшибе от цивилизации.
— Какая любопытная позиция, — лицо мага как будто оставалось спокойным, однако откуда-то из глубины его сущности словно проступили темные грозовые тучи, закрывающие собою все миролюбие и жизнерадостность; в глазах отдаленной угрозой сверкнула молния, — Правда, немного не честная. Вы вынуждаете меня применить силу, друзья мои.
— Снова будешь палочками кидаться? — с явно наигранной ленцой в голосе небрежно осведомился Роман, и безмятежно улыбнулся, — Спешу напомнить, дядя, что песики тут не мы и скакать за всякими деревяшками дело не наше.
Ричард в ответ на такой ясный намек неприязненно сморщился, однако, ничего говорить не стал.