— Чье же еще?
— Тебе нужна подсказка? — мужчина, мрачнея буквально на глазах, неожиданно подошел к кровати вплотную и, сев на нее спиной к пленнице, сцепил руки в замок, внимательно изучая пол. Голос его, когда он продолжил, прозвучал глухо.
— Твой отец выразил желание побеседовать с родной дочерью. Он велел сказать… — оборотень замолчал, на мгновение сжав губы, и вновь продолжил уже с некоторым нажимом, как будто выталкивая из себя слова, — Что держит слово и нашел время пообщаться с собственным ребенком. Поэтому он просил… — мужчина вновь замолчал и, неожиданно тяжело вздохнув, выпрямил спину, — Просил не задерживаться особенно. Время-то он выкроил, но этого времени не так уж и много.
Татьяна, во время этой речи все же соблаговолившая сменить объект созерцания и буквально сверлящая взглядом затылок оборотня, при последних его словах откровенно скривилась.
— До чего благородно, сил никаких нет, — она сморщилась еще больше и, недовольно бормотнув, — Воистину манеры, достойные дворянина… — неожиданно замолчала, взирая на своего собеседника с уже несколько иным выражением. Ее голос в момент продолжения речи прозвучал тихо и, казалось, более спокойно, хотя и с явным оттенком недоверчивого сомнения.
— Так значит… желание было его?
Ричард, не отвечая, попытался подняться с кровати. Девушка, рывком подавшись вперед, резко схватила его за плечо, мешая сделать это и, коснувшись другой рукой вновь напомнившего о себе участка острой головной боли, чуть сжала футболку собеседника.
— Рик… Я понимаю, правда, но… Ты же говорил, что я тебе дорога, просил помочь, почему же тогда?.. — вопрос она не закончила, но этого и не требовалось.
Оборотень порывисто обернулся, сбрасывая с плеча руку собеседницы, и рывком вскочил на ноги. В глазах его полыхнуло пламя неожиданной ярости.
— Ах, ну разумеется! — голос его зазвучал так ядовито, что у девушки невольно мелькнула мысль, что в какое-нибудь ядовитое пресмыкающееся ее собеседник сумел бы превратиться не менее ловко и просто, чем в Эрика. Впрочем, доказательствами обратного она не обладала.
— Человек же у нас всегда имеет выбор, не так ли?! — раздраженно продолжал между тем Ричард, начиная, как часто бывало с ним в моменты высокого эмоционального напряжения, расхаживать по комнате. Пантера заметалась из стороны в сторону, стараясь не попасться ему под ноги.
— Как там обычно? Лево или право, огонь или вода, сделать или нет… — он неожиданно остановился, а затем, в несколько шагов оказавшись вновь рядом с кроватью, буквально навис над пленницей, — Только когда имеешь дело с Альбертом, выбора нет! Ты думаешь, я лгал тебе, да? Думаешь, я притащил тебя сюда только по своему желанию, чтобы держать под замком, без его ведома и приказа?! Да сто раз мне это нужно! — он отстранился, и снова прошелся по комнате, останавливаясь на сей раз возле двери. Рука его коснулась дверной ручки, и мужчина замер, не то собираясь с мыслями, не то решая — покинуть комнату или же сделать… что-то другое. Татьяна молча ждала окончания этих раздумий. Немного напуганная вспышкой ярости гневливого оборотня, вновь вспомнившая, что общение, а тем более — спор с ним, это всегда игра с пламенем, она не решалась опять подавать голос, не желая злить похитителя еще больше.
— Он обещал свободу, — голос Ричарда прозвучал тихо, как-то сдавленно и приглушенно, и тем не менее заставил девушку вздрогнуть. Даже пантера, казалось, не ожидала таких слов от хозяина и, сев от неожиданности, склонила голову на бок.
— Свободу мне, Дэйву… — тихо продолжал между тем мужчина, — Если приведу тебя. Свободу от его влияния, его мыслей в моей голове… Но это не важно, — он неожиданно повернулся и собеседница увидела, как лицо его озаряет слабая, какая-то растерянная и обреченная улыбка, — Он солжет, я знаю. Я… Он — кукловод, а я — марионетка в его руках. Он дернул ниточку, и я был вынужден сделать то, что сделал… Прости меня, — взгляд оборотня уперся в девушку и та, неожиданно ощутив почти забытую жалость, вдруг почувствовала, что собеседник не врет.
Тот же неожиданно коротко, горько рассмеялся.
— Свобода… — почти прошептал он и, подняв взгляд к потолку, чуть покачал головой, — Я так мечтал о ней, так обрадовался его обещанию, что забыл обо всем… Я так устал быть марионеткой. А он все равно продолжит дергать за ниточки и будет продолжать до тех пор, пока ему не наскучит.
Ричард умолк, очевидно сожалея о собственной откровенности и, опустив взгляд, рывком подался вперед.