Камни, вперемешку с досками, все еще летели в пропасть.
Когда откуда-то слева прозвучал знакомый звук выстрела снайперской винтовки Малчуна, я вскинул голову.
— Лежать! Всем залечь! — орал Гамгадзе сверху и с той стороны рухнувшей переправы.
Как там залегали пограничники, я не видел. Только слышал все повторяющиеся выстрелы. Слишком быстро повторяющиеся.
Тогда, невзирая на мешающие автомат и вещмешок, я полез вверх по веревке. Чтобы добраться до тропы, мне нужно было преодолеть несколько метров.
Несмотря на звуки выстрелов, я преодолел.
Оказавшись почти на вершине, я закинул одну руку на тропу, вцепился в какой-то камень. Подтянулся и увидел перед собой… пару армейских сапог, стоявших на щебне пограничной тропы. Незнакомых сапог.
Когда я поднял голову, увидел Хусейна. Разведчик стоял надо мной, держал в руках автомат Мартынова и смотрел на меня своим холодным взглядом.
Стараясь удержаться на обрыве и нащупать ногами какую-то опору, я нахмурился. Посмотрел на него волком.
Надим Хусейн по прозвищу Марджара ничего не сказал мне. Вместо этого он только вскинул автомат.
Глава 8
Марджара вскинул автомат и дал короткую очередь куда-то вверх, в скалы. Выстрелил гораздо правее того места, где прогремел взрыв.
— Молчун, — бросил он отрывисто.
Потом обернулся к лежащему на земле и переводящему дыхание Мартынову. Бросил ему автомат.
— Прикрой, товарищ старший сержант.
Мартынов поймал оружие налету. Несколько ошарашенно проговорил:
— Какой я тебе товарищ?
А потом быстро поднялся и кинулся за каменную опору моста, стал вести из-за нее огонь куда-то вверх. Туда, куда дал очередь Хусейн.
Лазутчик же опустился ко мне. Протянул руку. Несмотря на это, я забрался на тропу сам.
Марджара поднялся.
— Крепкий боец, — сказал он безэмоционально. — С твоей помощью мы убьем Зубаира.
Когда снова раздался выстрел снайперской винтовки, я обернулся. Потом пригнулся, стараясь рассмотреть, откуда стреляют.
Хусейн тоже пригнулся рядом.
На той стороне залегли Гамгадзе с Алимом и Расулом. Канджиев прятался за беспокойного Огонька.
По ним вели огонь из снайперской винтовки. Вели, надо сказать, невпопад. Пули или вообще уходили в «молоко», или же ложились гораздо выше, в скалу, или гораздо ниже, в пограничную тропу. Тот, кто стрелял, явно совершенно не умел пользоваться оптическим прицелом.
— Их двое! — крикнул Мартынов, выцеливая кого-то автоматом. — Снайпер на той стороне! Его проводник, падла эта! Заминировал скалы над нами!
— Нет, — возразил Хусейн, глядя куда-то через обрыв.
— Что «нет»?
— Зубаир на этой стороне, — сказал я. — Он оставил проводника на той, чтобы имитировать снайперский огонь.
Мартынов поднял автомат стволом вверх, плечом прижался к столбу опоры моста.
— Сука! Не вижу! Не вижу его! Он ушел!
Через несколько мгновений и винтовочный огонь стих. Гамгадзе зашевелился, лежа за низеньким валуном на пограничной тропе. Обернулся к Алиму.
— Ушел⁈ — крикнул Гамгадзе.
— Похоже на то… — проговорил Алим, гладя напуганного Огонька по шее. — Снайпер некудышный!
— Зубаир ушел, — проговорил Хусейн, сидя у обрыва рядом со мной. — Он добился своего.
— Разделил нас, — догадался я. — Хитрая тварь.
— Так ему будет проще меня уничтожить, — сказал Марджара, глядя на те скалы, что подорвал снайпер Молчун.
— Ну что ж, — ответил я, осматриваясь. — Этот сукин сын сделал свой ход. Теперь наша очередь.
— Витя! Ви-и-и-и-ть! — крикнул с той стороны Гамгадзе. — Мы отрезаны! Делать что будем⁈
— С-сука… — прошипел Мартынов, сидя за укрытием.
Прислушавшись на несколько мгновений и поняв, что противник отступил, я поднялся. Закричал парням на той стороне канувшего в пропасть моста:
— Возвращайтесь! Тут вы не перейдете!
— Куда возвращаться⁈ В обход⁈ — ответил Гамгадзе недовольно. — Долго! Мы столько не пройдем!
— Вам ближе будет к соседям нашим! На соседнюю заставу, чем до Шамабада, — крикнул я.
Гамгадзе поднялся. Отряхнул форму. Потом поднял автомат и повесил на плечо.
— У нас припасов-то нету почти!
Мы с Мартыновым переглянулись. Старший сержант кивнул, поняв, видимо, мою мысль. Стоило отдать ему должное — при всем упрямстве Мартынов схватывал налету.
— Мы перекинем вам свои! — крикнул он Гамгадзе. — Тогда дотяните!
Было холодно. Когда мы достигли следующего места стоянки на пограничной тропе на Бидо, на горы уже пала ночь.