— Стреляй!
— Я в тебя попаду!
— Стреляй, я тебе сказал!
В следующий момент мы с Марджарой оказались на боку. Я почувствовал, как его тонкий жилистый палец тянется к спусковому крючку. А потом жмёт на него. Прогремел новый выстрел.
Мартынов, не сказав ни слова, завалился на тропу ничком.
Я стиснул зубы. Что есть сил поднажал, стараясь увести ствол оружия вверх, а потом назад. Марджара яростно сопротивлялся.
Его страшное, замершее в одном выражении лицо не демонстрировало никаких эмоций. Напряжение отражалось только мелким вздрагиванием отдельных мышц, редким шевелением желваков.
Когда я пересилил его, вырвал автомат и отбросил, почувствовал, как Хусейн шарит мне по ремню, ища нож. В следующий момент я услышал глухой шелест, с которым клинок, вынимаемый из ножен, шуршал по пластику.
Марджара задрал свободную руку с ножом. Потом ударил меня в живот. Я стиснул зубы, обхватил его вооруженную руку, а потом что есть силы врезал шпиону в лицо головой. Почувствовал, как зубы Хусейна рвут мне кожу на лбу. Как начинается обильное кровотечение, быстро заливавшее глаза.
Когда сквозь красную пелену я увидел лицо Марджары, оказалось, я разбил ему нос. И без того пораненные губы теперь лопнули, заливая подбородок кровью.
Только теперь Надим оскалился, показав мне окровавленные зубы.
На миг он замешкался. Тогда я успел вцепиться ему в горло.
Марджара отпустил нож, схватил меня за одежду, стал пытаться оттолкнуть пятернёй в лицо. Пальцем угодил мне в глаз.
Я стал его пересиливать. Несмотря ни на что, уже через треть минуты оказался сверху. Марджара не выдержал. Вцепился мне в руки, разрывая кожу кистей ногтями.
С каждым мгновением пакистанский спецназовец слабел всё сильнее. Он всё ещё сопротивлялся, дёргал щебёнку каблуками сапог, дёргался подо мной, царапал руки. А потом затих.
Я расслабился на несколько мгновений. Сполз с лежавшего без движения Марджары. Вытянул и откинул штык-нож в пропасть. А потом полез к своему автомату. Медленно, метр за метром.
Когда вцепился в него и подтянул под себя, мои глаза закрылись.
Зубаир затаился в скалах. Он полулёжал в узком пространстве между хребтом и скалистыми выступами. Следил за пограничниками в бинокль.
Джамиль сидел рядом, спрятавшись за одним из зубьев.
Ночью Молчун понял, где расположено укрытие пограничников. Но рисковать не стал. Не спустился в темноте по узким выступам скал вниз, к тропе. Не пошёл один на троих.
Вместо этого всю ночь упорно ждал, спрятавшись от ветра в расщелине. Когда едва стало рассветать, они отправились в путь вместе с Джамилем.
Шли по едва заметным козьим тропам, протянувшимся по скалам. Двигались медленно, неспешно, но так, чтобы успеть раньше пограничников.
Несколько раз Джамиль спотыкался, рисковал свалиться на пограничную тропу. Зубаир его вытаскивал. Спасал парня не из благих побуждений. Он не хотел, чтобы его тело хоть как-то выдало их местонахождение.
Зубаир и Джамиль ушли по верху примерно на сто пятьдесят метров от шалаша. Ночью под гул ветра Зубаир лично спустился на тропу по древнему, давно иссохшему руслу родника.
Вернувшись немного назад, он установил и замаскировал мину и несколько гранат в местах, где, по его мнению, наиболее вероятно пройдут пограничники. Потом вернулся наверх.
Там он устроил себе снайперскую позицию. Скала в этих местах заворачивала немного в сторону, ведя за собой и пограничную тропу.
Дальше тропа уходила в широкое скалистое ущелье, которое отлично просматривалось с его позиции. Если пограничники чудом минуют ловушки, Зубаир знал: стоит врагам ступить в ущелье — отсюда он достанет их из винтовки.
Так Молчун и наблюдал за пограничниками, ожидая, когда они покинут убежище.
Сегодня он планировал убить всех троих. Прикончить предателя Марджару, а вместе с ним и этих заносчивых советских щенков.
Неужели они могли подумать, что у них получится обхитрить Зубаира? Нет. Это было просто невозможно.
Со своей позиции Зубаир в бинокль мог наблюдать за тропой внизу. Он слушал и ждал.
Зубаир знал, что стрелять отсюда слишком рискованно и неудобно. Знал, что если откроет огонь раньше времени — рискует завязать стрелковый бой. Бой был не нужен Молчуну. Он оставил своё основное задание, чтобы казнить.
Когда темнота отступила ещё сильнее, Зубаир увидел пограничников. Увидел Хусейна.
Двое советских солдат вели предателя по пограничной тропе в сторону позиции Зубаира. Они шли прямиком в ловушку.
Он внимательно изучал этих двоих. На первый взгляд пограничники казались совершенно обычными — молодые парни-призывники. Таких легко убивать.