— Тип семьдесят два, — сказал Марджара, глядя мне через плечо. — Неприятная игрушка. Зубаир такие любит.
— Дай бинт. Пометим.
Марджара отдал мне оставшийся кусок бинта, и я снова привязал его к палке. Воткнул ее рядом с миной. Встал.
— Думаю, это все, — сказал Хусейн.
— Проверим еще метров двести тропы, — сказал я и махнул рукой дальше, к стрелковой позиции Зубаира, о которой нам рассказал Джамиль.
— Не думаю, что это обязательно, — Марджара покачал головой. — Мы нашли три растяжки и мину. Обычно Зубаир не носит с собой больше. С такой нагрузкой уже сложно ходить по горам.
— Лучше, — я поправил ремень автомата, висящего за спиной, — лучше перестрахуемся.
Марджара пожал плечами.
Мы неспешно двинулись дальше, внимательно осматривая тропу.
Время подходило к двум часам дня.
Горный ветер усилился. Он гнал по синему, уходящему к горизонту небу многочисленные облака. Плотные, они то и дело заслоняли собой солнце. Бросали на гору огромные тени.
В такие моменты заметно холодало. Я поднял воротник бушлата, чтобы не дуло в шею.
— Значит, — я нарушил тишину между нами с Хусейном, — ты думаешь, что мальчишка просто ошибся? Перепутал травы?
— Это вполне возможно, — сказал Марджара. — Он неопытен. Как это будет на русском? Зеленый совсем?
— Зеленый, — согласился я.
— Ну вот. Страх, волнение, сомнения. В его душе бушует буря эмоций. К тому же заниматься собирательством под дулом автомата — не самое приятное дело.
— И ты исключаешь любой злой умысел? — Приподняв бровь, я глянул на Марджару.
— Несомненно, Зубаир не был слишком уж обходителен с Джамилем. К тому же он угрожал его семье. У мальчика есть все основания ненавидеть Молчуна. Впрочем, — Хусейн едва заметно вздохнул, — как и меня. Тем не менее я не думаю, что он пошел бы на такой отчаянный шаг и попытался отравить Зубаира. Этот молодой пастух сломлен и растерян. Он не похож на того, кто готов решиться на убийство.
— Но похож на того, кем легко управлять, — сказал я, не глядя на Марджару.
Боковым зрением, тем не менее, я заметил, как Хусейн на одно единственное мгновение замедлил шаг. Едва заметно обратил ко мне лицо. Глянул прищуренным взглядом.
— Если ты говоришь обо мне, — сказал Хусейн, — если считаешь, что я надоумил паренька, то вынужден тебя огорчить. Да, я считаю, что Зубаир должен умереть. Считаю его подонком человеческого рода, что не имеет права жить после того, что он сделал за эти годы. Но убивать его я не стану. Я осознаю последствия.
— Если бы ты убил его, последствия несомненно были бы, — сказал я. — Как минимум, к тебе появились бы вопросы.
— Я собираюсь быть совершенно откровенным с советскими спецслужбами и властями, — вздохнул Хусейн.
Вздох этот казался неестественным. Не соответствующим хладнокровной натуре Марджары. Он получился слишком человечным для него. Слишком искренним.
— Столь же откровенным, сколь и с вами, — продолжал Марджара. — Я намерен оказывать любую помощь. Быть предельно честным и открытым. Ведь от этого зависит жизнь моей семьи.
Мы добрались до поворота пограничной тропы. Тут она поворачивала вправо и бежала в ущелье. По словам пастушонка, именно здесь, на этих скалах, что высились над тропой, Зубаир организовал свою стрелковую позицию.
И нужно было признать, она была мне довольно удачной. Зайди мы в ущелье — оказались бы у него как на ладони.
— Думаю, хватит. Больше растяжек нет, — сказал я.
— Я говорил, — Марджара кивнул. — Зубаир расходовал весь свой боезапас, чтобы устроить нам ловушку.
— Давай возвращаться.
Мы направились обратно, к шалашу.
— Знаешь, Марджара, — сказал я немного задумчиво и с притворным добродушием, — я тебе верю. Верю, что мальчишка и правда ошибся.
— А ты вовремя заметил его ошибку, — Марджара тоже улыбнулся — шире и гораздо искреннее, чем обычно.
Всё-таки Надим Хусейн при всей своей безэмоциональности был отличным актером.
— Я не думал, что у тебя есть такие познания в травах, Саша. Если б не ты, Молчун был бы мертв.
— Немного опыта и немного везения, — хмыкнул я. — Но знаешь что? Если бы ты даже и желал смерти Зубаиру и планировал его убить, это уже было бы неважно.
— Вот как? — Надим невесело хмыкнул.
— Да. Я не говорю, что ты действительно этого хочешь, но если бы хотел — ничего бы не успел сделать. Ни ты, ни Джамиль. Наряд скоро будет здесь.
— Это хорошо, — похолодел тоном Марджара.
— Да. Мы сделаем всё, чтобы доставить вас двоих в целости и сохранности и передать кому надо. И будь уверен: и тебя, и Молчуна тщательно допросят. Вы оба сможете рассказать нашей разведке всё, что знаете. И я считаю, сведения, которыми ты обладаешь, будут достаточно ценными, чтобы КГБ пошло с тобой на сделку.